Убойная секретарша!

– Вообще-то не совсем я, но я всегда строго слежу за сметой проектов! Точнее, следила, потому что… Неважно почему! Поверить не могу, – убито проговорила, – что Максим Орловский на такое способен. А еще? Он говорил что-нибудь тому человеку – который пониже?

– Да в общем-то немного, – старушка усердно вспоминала, стараясь помочь. – Мне аллейку мести нужно было, так что не стала я дальше слушать. Вроде пообещал сделать ему рекламу, какой свет не видел, а про тебя советовал забыть. Ах, вспомнила! – хлопнула она себя по лбу. – Он секретаршу собрался себе найти подходящую, а то трудно ему, бедолаге, справляться с коллективом одному-то…

***

Когда девушка скрылась из виду, и вороны слетелись на привычное место, кот спрыгнул со скамейки и с укором взглянул на свою спутницу. Та как раз доставала из портсигара курительный мундштук.

– М-да…. Наплела ты, Ядвига, девице с три короба. Как у тебя только язык не отсох. Договор был другим – на суженого ей указать. Дорожки их сплести. А теперь что делать… мр-мяу… будем?

Ядвига, которую редко кто из друзей называл полным именем, вставила в губы мундштук, чиркнула ногтем, высекая искру на папиросу, и с удовольствием затянулась.

Закинув ногу на ногу, она выпустила дым и рассудительно ответила:

– Не знаешь ты женщин, Баюн. Ее к суженому сначала притянуть надо, а дальше сердца подскажут, что делать. А с меня старухи что взять? Я только небылицы плести и умею.

– М-да, – вздохнула она через минуту, улыбаясь своим мыслям. – И вроде взрослая девица, а не знает, что бабки в парке надвое говорят…

Глава 5

Домой из парка вернулась совсем разбитая. Сняла пальто и, не включая свет, ушла в свою спальню. Упала в постель и осталась лежать, обдумывая все, что сегодня произошло. Ужасный день!

Работу потеряла. Парень бросил. Карьера разрушена.

О сохранении репутации успешного рекламщика после потери первоклассного проекта лучше и не мечтать! Уже завтра о моем промахе будут знать все агентства в городе. Прощай, арт-директор Ветрова. Неудачников никто не любит.

Нет, ну какой же он все-таки гад, этот Орловский! А с виду – холодная вежливость: «Лина, можно вас на минутку…», «Лина, с вами всё хорошо?»

Притворщик!

Хотя, разве я раньше не знала, какой он?

И Регина – та еще змея. Вмиг забыла, сколько я для агентства сделала. А ведь видела, как я старалась для нее. Для всех!

Один Марик хороший. И девочки из отдела. Представляю, как они будут «счастливы», когда Аллочка получит моё место, о котором мечтала.

Об Арнольде думать не хотела – настолько неприятно оказалось осознать очевидное, что он никогда меня не любил…

И я не любила.

Так что же это за день такой разоблачения и правды?

Вот в таком подавленном настроении меня и застала Женька после возвращения из университета. Уронила рюкзак и открыла рот, услышав, что в добавку к утренним приключениям меня бросил парень и уволили с работы.

– Нет, это невозможно, Гель! Они что, самоубийцы?!

– Незаменимых людей нет.

– Нет, есть! Точнее, тебя нельзя заменить. Ты – лучшая!

– Это ты так думаешь. Я твоя сестра и ты меня жалеешь, а другим на меня плевать.

– Не плевать, если они не дураки.

– Значит, все вокруг дураки?

– Значит!

– Жень, я хочу полежать. Закрой дверь с той стороны.

– Еще чего! Чтобы ты тут одна страдала? Нет уж, давай вдвоем!

Ладно. Пожалуй, начну:

– У меня нет работы, нет личной жизни…

– Пф! У тебя ее и не было!

– …а скоро не будет и денег. И я снова пойду парк убирать. Интересно, что бы сказал сержант Лешенко, если бы узнал, что я когда-то всю зиму проработала в парке дворником. Помнишь те времена?

Младшая всхлипнула.

– Помню. Я приносила тебе чай в термосе и помогала таскать замерзшие листья.

– Ладно, Женька, хоть ты не реви.

– А может, я от радости, что ты Арнольда бросила.

– Я?

– Конечно, и не спорь со мной! Еще утром, или ты забыла? Должна же быть сегодня хоть одна хорошая новость!

Я не забыла. Я страдала, но думала совсем не о Мерзляеве. Что-то беспокоило меня последние полчаса, какая-то деталь, на которую я до сих пор не обратила внимания. И эта деталь буквально зудела под кожей, в конце концов заставив сесть на кровати.

Женька разделась, сбегала на кухню, заварила чай и принесла. Села рядом со мной на кровать по-турецки, собираясь и дальше ругать весь мир, который посмел обидеть ее обожаемую Ангелину.

– … ненавижу этот «Империал-куб», – вдохновенно продолжала сестра. – Особенно красавчика Орловского! Вечно рисуется на фоне папочки и его возможностей, а на деле такой же тупой, как Аллочка!

Я покачала головой.

– Если бы. Это он у меня в университете олимпиаду выиграл.

– Ну и что? – дернула плечами Женька. – Ты тогда была на втором курсе, и тебе точно было не до учебы. А сейчас он потупел! Да у него по глазам видно! Вот, смотри!

В социальной сети за официальной страницей конкурентов я следила через страницу сестры, и очень часто она быстрее меня узнавала новости, которые происходили внутри «Империал-Куб».