Убойный коктейль с зонтиком

– Так вот кто вдолбил Шаману эту идею. – Тод тяжело вздохнул и невольно поморщился от тупой боли в ребрах. – Если такое произойдет, это будут мои проблемы. И они коснуться только меня, а не всего человечества. А если кто-то из вас навредит моим близким, я лично вас уничтожу. И пусть потом меня наказывают, если посчитают нужным. Мне будет уже плевать. Возражения есть?

Он внимательно посмотрел на каждого всадника, остановившись на Голоде. Тот молча сидел в кресле, невозмутимо почитывая свежий номер «Форбс». Грузный чернокожий мужчина лет пятидесяти на вид. Как всегда, безупречный черный деловой костюм, черная рубашка, черный галстук, начищенные до блеска черные туфли, блестящая лысина и гладко выбритое лицо.

– Что? – Голод поднял на жнеца безразличный взгляд глубоко запавших светло-серых глаз. – Мне все равно. Куда все, туда и я. Как по мне, люди и без нашей помощи отлично справляются. Новости почитай, если не веришь.

– Жалкий трус! – рявкнула Война и в ее холеных руках сверкнул меч. – Выходит, только у меня здесь есть яйца?

Она вскочила с кресла, босая, в красной шелковой пижаме, с распущенными волосами. Полуторник смотрелся неуместно в руках этой роскошной ухоженной женщины, такой обманчиво хрупкой на вид. Она замахнулась и жнецу пришлось рухнуть спиной на стол, чтобы увернуться от удара. Хорошо хоть зонт уже был в руке. Он подставил его под лезвие меча, от удара разлетелись искры. По правде говоря, Тод надеялся на мирный исход переговоров – драться в таком состоянии было не лучшей идеей. Но Война, как всегда, решила оставить за собой последнее слово. Сцепив зубы и стараясь не выдать своей слабости, он оттолкнул женщину и вскочил со стола. Столик отлетел в сторону, отправленный в полет метким ударом босой ноги с ярко-красным педикюром. Получилось что-то вроде ристалища в окружении кресел.

– Дерись как подобает, а не отмахивайся от меня зонтиком! – прорычала Война, замахиваясь мечом.

Как же Смерти не хотелось менять форму оружия! Он не умел пользоваться мечом, а коса требовала размаха и больше свободного пространства. Они просто разнесут весь номер к хренам собачьим! Война нападала грубо и прямолинейно. По-другому она просто не умела. Он уворачивался, при каждом движении получая приветы от сломанных ребер. На четвертом или пятом увороте снова заскрежетали кости. К тому же из-за повязки было тяжело дышать. Чума забралась в кресло с ногами, закрыла лицо руками и громко верещала на высокой ноте. Голод просто отодвинулся подальше вместе с креслом, отложив журнал. Распахнулась дверь, рыжий жнец хотел вмешаться в драку, но был послан в два голоса и ретировался, закрыв за собой дверь. Теперь, как минимум, сюда не вломится персонал отеля. Меч Войны свистел у Тода перед лицом. Кажется, она пыталась тупо и безыдейно отрубить ему голову. Он неуклюже отбивался зонтиком с каждым движением теряя самообладание и покрываясь холодным потом от боли и усталости. Ян был прав – он идиот, что сунулся сюда сейчас и в одиночку. Несмотря на кажущуюся хрупкость и неумелость, Война была сильным и выносливым бойцом. И выглядела жутко: растрепанные волосы, вздувшиеся вены на руках и шее, перекошенное яростью лицо, горящие глаза. Хорошо, хоть пена с клыков не капала.

Однако, сила не всегда решает исход битвы. Особенно битвы со Смертью. Очередной удар нашел свою цель. Зонт выпал из онемевшей руки. Тод зашипел, когда меч обрушился на правое плечо, рассекая ключицу, и застрял в кости. А потом схватил Войну за руки, пытавшиеся вырвать лезвие из его плоти, и улыбнулся самой милой из своих улыбок. Презрительное недоумение на лице женщины сменилось ужасом, когда она поняла, что он делает. А он продолжал улыбаться, вытягивая из нее жизненную силу. Кожа Войны покрывалась морщинами, волосы седели, тело увядало. Вскоре ее руки ослабли и меч выпал из мгновенно затянувшейся раны на плече – остался только свежий рубец на коже и окровавленный разрез на одежде. Ребра тоже срослись. Тод отпустил постаревшую лет на пятьдесят женщину и та обессилено рухнула на колени. Посмотрела на свои руки и жалобно, отчаянно завыла. Похоже, она поняла, что произошло. Жуткая, бесчеловечная способность отнимать чужую жизнь, чтобы подлечить себя. Способность, которой он никогда до этого не пользовался и считал, что никогда не воспользуется. Ему стало противно, захотелось срочно помыться или хотя бы вымыть руки. Вместо этого жнец аккуратно поднял меч и положил его в пустое кресло. Пошевелил правой рукой, проверяя работоспособность плечевого сустава и мышц, поднял с пола зонт.

– Еще желающие есть? – спросил Тод, в упор глядя на переставшую скулить Чуму. Ответом была тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Войны. – Видимо, нет. Где мои вещи? Отдавайте и выметайтесь из Города. А мне пора домой, меня семья ждет.

– Посмотри в шкафу у двери, – глубоким басом прогудел Голод, возвращаясь к чтению журнала. Жнец благодарно кивнул в ответ.