Убойный маскарад

– Ох, чувствую я, будет «весело», – помрачнела я. – Взрослые люди, а занимаемся какой-то ерундой, как будто других дел нет.

– У меня вообще сессия на носу, – вздохнула Королева. – Я на выходных, если честно, поштурмовала бы учебу, а не принципы тим-билдинга.

– Ой, как вспомню годы в университете, так вздрогну, – скривилась я. – Второе высшее – нет уж, спасибо! Иногда посещают шальные мысли, но я гоню их прочь. Все эти сессии, курсачи, зачеты…

– Зато я стану бухгалтером-экономистом.

– И пойду работать в отдел к Логиновой, – закончила я. – А Оля останется с противной дочкой новой начальницы свежевыпеченного экономиста!

– Не драматизируй, – отмахнулась Катя. – Мне еще учиться и учиться, а там посмотрим. Кстати, я проголодалась, значит – просыпаюсь.

Я улеглась на кровати и закрыла глаза.

– До завтрака еще дожить надо. После автобуса чувствую себя какой-то потной и липкой, помыться бы. Я принимаю душ ровно семь минут. Еще тринадцать минут мне потребуется для макияжа и одевания, поэтому все остальное время я буду медитировать в любимой асане.

– В какой? – заинтересовалась подруга.

– Шавасана! – торжественно объявила я, вытягивая руки вдоль тела. – Поза трупа! Лучше расслабляться на полу, но настоящая йога не знает границ.

– Не знала, что ты увлекаешься йогой, – восхищенно протянула Катя. – А на голове стоять тоже умеешь?

Я хотела заверить Королеву, что умею даже левитировать над полом, но поняла, что она спрашивает на полном серьезе, и призналась:

– Я пока, кроме шавасаны, знаю только тадасану – позу дерева. Это когда стоишь солдатиком, руки по швам. Но в планах у меня – сесть на шпагат, как минимум! Жаль, что природной гуттаперчивости мне не перепало, поэтому все попытки хоть чуть-чуть растянуться заканчиваются болезненными травмами. Одна моя подруга овладела поперечным шпагатом за месяц и уверяла меня, что я просто ленюсь. Мол, раз у нее получилось, то и я зря выдумываю про отсутствие способностей. Было обидно, а главное, что мои объяснения выглядели, как жалкие оправдания!

– Не слушай никого, – успокоила меня Катюша. – Однажды нас в школе заставили прыгать на скакалке, надо было выполнить сто прыжков. Я прыгнула раз двадцать, и почувствовала, что у меня сводит ноги. Учительница не стала слушать меня, решив, что я просто ленюсь, и заставила прыгать дальше. Я прыгнула раз, прыгнула два, а потом поджать ноги смогла, а разогнуть – нет. Ну и рухнула на пол от души с размаху. А ноги свело так, что аж искры из глаз! Хотя до этого никаких проблем со здоровьем не было, бегала кроссы даже без боли в боку. Все тогда так перепугались, что до конца года разрешили не посещать физру, чему я была только рада.

– И что же это было?

Подруга пожала плечами:

– Никто не смог сказать. Врачи что-то вещали про то, что рост костей быстрее, чем рост мышц, из-за этого могут быть боли и судороги… А я думаю, что все гораздо проще – нельзя давать одинаковую нагрузку разным людям. Еще бы учителя это понимали!

Я вздохнула и закрыла глаза. Я тоже, учась в школе, люто ненавидела уроки физической культуры. Хуже всего дело обстояло с лыжами. Мало того, что я изначально не понимала, зачем нам с ними таскаться, так я еще и страшно потела, волоча ноги по лыжне. Впрочем, потели мы все, но многие не слишком заботились о гигиене, а вот моя почти патологическая чистоплотность не давала мне спокойно жить. Я постоянно умоляла учительницу открыть душевую, которая была у нас в раздевалке, но в ответ слышала:

– Хрусталева! Ты самая умная что ли? Мне из-за тебя одной потом ее еще и чистить? Переживешь и так!

Я вполне могла и пережить, если бы физра была последним уроком, но когда, основательно пропотев, приходится сидеть еще пару-тройку часов в одном классе с такими же «вонючками», то это превращается в настоящую пытку.

Катя ушла в душ, а я закрыла глаза. Как хорошо, что я уже выросла и сама решаю, каким спортом и сколько мне заниматься, и как часто мыться. А еще нас ждет незабываемый отдых, вместо целой недели работы! Жизнь прекрасна!

Кухня в корпусе оказалась довольно небольшая, но светлая и уютная, с четырьмя столами. Похоже, что корпус изначально был рассчитан на шестнадцать, а не на двадцать человек, потому что пятые стулья стояли у торцов и явно мешали. В погоне за прибылью владельцы подобных заведений добавляют «посадочные места» и кровати, чтобы выжать максимум из своих владений. Их можно понять – на дворе кризис, а мы здесь все равно не навсегда. Неделю можно и потесниться.

К сожалению, на еде здесь тоже экономили. Я рассчитывала на шведский стол или линию раздачи, но нам вынесли собранные подносы с убогим набором продуктов. Я грустно осмотрела предполагаемый завтрак. Два тоненьких кусочка тостового хлеба, двухсантиметровый брусочек сливочного масла, ломтик сыра размером с кредитную карту и такой же толщины, ломтик ветчины еще меньшего размера, капля джема, которую я вначале приняла за случайно попавшую на тарелку и крошечный пластиковый стаканчик с чайным пакетиком и кусочком рафинада.