Убрать ИИ проповедника (СИ)

Он так испугался этого непривычного, нового голоса, что включил зачем-то горячую воду и чуть не обжёгся. Это ещё кто? Смерть, что ли? Привычка не верить своему счастью из той старой жизни ещё не отпустила. Выключил воду и опять прислушался.

— Но это моё сердце. Оно стучит для меня, — послал он ответ.

— Энергия любви для всех, — продолжил голос.

— Кто вы?

— Я — Жрица Наами. Не бойся! Это моя клиника.

Богдан всмотрелся сквозь мокрое стекло душевой кабины и увидел женский силуэт в длинном балахоне до пят. Затем он немного приоткрыл ползающую стенку, чтобы рассмотреть силуэт получше.

— Твоя нагота — это предрассудок. Мы не стесняемся своих тел. Я подожду в комнате, — сказала Жрица и исчезла.

Богдан кое-как вытерся полотенцем, накинул висевший на вешалке халат и вышел в комнату. Разбитое панно, раскиданные инструменты, валяющаяся одежда — комната оставалась в том виде, в котором он её оставил.

— Прощу прощения за бардак. Я спешил, — сказал Богдан.

Перед ним стояла молодая женщина, лет тридцати, высокая, около метра восьмидесяти, очень худая, или, точнее, узкая, тонкокостная, с почти белыми волосами, спускавшимися ниже плеч, и с яркими, большими синими глазами. Одета она была в длинную белую тогу с капюшоном, который не закрывал ни лица, ни волос и каким — то чудесным образом держался на голове, придавая её образу монашеский вид. Или сектантский. На шее на длинном шнуре висел золотой кулон с изображением Сатурна.

— Настало время нам с тобой познакомиться, Богдан. Я пришла из Внутренней земли.

Богдан стоял, не шевелясь и не произнося ни слова.

— Мы живём на планете около двадцати миллионов лет, — улыбалась Жрица, — телепортация — это всего лишь управление энергией, это технология, которой человечество Поверхности лишили по определённым причинам. Это не так сложно. Ты научишься со временем.

— Я, что, особенный? Почему я? — несмотря на неожиданность и некоторый страх от присутствия белокурой Жрицы, Богдан старался не подавать виду и спросил её немного агрессивно. Но он и правда не знал, почему она выбрала его для таких откровений, и начал предвкушать что-то новое и пугающее, какой-нибудь сложный выбор, судьбоносное решение, перемену.

— Приходит время, когда людям надо полагаться на самих себя, на свои скрытые возможности, вставать на путь познания самих себя. Только этот путь спасёт вас, — Жрица говорила непоколебимым тоном, к которому привыкли прислушиваться и исполнять без лишних вопросов.

— Вы пришли с добрыми намерениями? — осторожно спросил Богдан, уже теряя свой напор.

— Люди Внутренней земли всегда стараются помочь населению Поверхности не переступать черту самоуничтожения. Были провалы, большая волна смывала целые цивилизации, и скоро опять может наступить такой момент.

Богдан сразу вспомнил про библейский потоп, ковчег, «каждой твари по паре» и прочее — старые привязки ещё дёргали за ниточку.

— Наши провалы — это история предательств. А вы едины? — он посмотрел ей в глаза и нашёл там снисхождение. Потом на её лице промелькнула лёгкая улыбка.

— У нас тоже встречаются проблемы, но мы научились их решать мирным путём, — она нагнулась и подняла с пола валяющийся кусок деревяшки, повертела его в руках, потом разжала длинные пальцы и дерево рассыпалось, падая вниз мелкими кусочками, — сейчас мы нуждаемся в друг друге перед общей опасностью.

— Опасностью? Какой? Нам грозит рабство? — выпалил свои догадки Богдан.

— Не всем. Но надо помочь остальным. Я отвечу на твои вопросы. Придётся немного подождать. Ты на верном пути.

— Разве я знаю свой путь? — удивился Богдан.

— Нет, не знаешь.

— Послушайте, я пришёл сюда с женщиной и ради женщины. Я пришёл потому, что боялся её потерять. Потерять своё примитивное и ясное человеческое счастье. Я согласился на все условия, чтобы потом уйти. Я вижу, что становлюсь другим, точнее, я уже стал другим, чего уж там. Но, по большому счёту, это такой же я, и рядом, здесь такая же Марго. Да, у нас другие новые тела, спасибо большое, но, скажите мне — что я должен сделать, чтобы уйти?

— Ещё немного, и тебе некуда будет идти. Ты даже не получишь воплощения, потому что будет негде воплощаться. Твоя испуганная душа будет болтаться в отстойнике и молиться стать хотя бы травинкой в грязном болоте на самой далёкой планете в самой далёкой галактике.

— Но меня никто не спросил. Пусть я буду с такой же судьбой, как у миллионов с Поверхности. Я случайно сюда попал.

— Случайностей нет, Богдан. Мы должны сохранить жизнь.

— Жизнь, в смысле, живое? Вы, что, просите у меня помощи?

Жрица демонстративно оглядела комнату, даже прошлась взглядом по потолку.

— Тут больше никого нет.

— Ну, наконец-то. А то я всё учусь, учусь, как принц какой-то в тайном королевстве.

— Скажи ещё, тебя плохо кормят, — улыбнулась Жрица. Её улыбка оголила ряд ровных крупных очень светлых, почти белых зубов, и лицо стало совсем человеческим, красивым женским лицом, интересным, запоминающимся.

— О, нет. Этого я никогда не скажу, — покачал головой Богдан, — наша столовка — это святое.

Жрица засмеялась. «Какая красивая!» — подумал Богдан.