Убывающая луна: распутье судьбы

Но самое неприятное: за прошлую неделю огромные волки разорвали в городе более двадцати человек и еще около десяти в ближайших деревнях. На западе росла паника. Послание старейшины пронизано одновременно мольбой и скрытой угрозой. Но если бы он и не написал… Если не предпринять каких-либо мер, скоро там начнется восстание. Полад на всякий случай отдал приказ перебросить часть войск из восточной части Энгарна на запад, на востоке он уже начал новый набор в регулярную армию. Если небо будет милостиво к ним, они подготовят войска не только чтобы подавить восстание, но и чтобы воевать с Кашшафой. Хотя, если Загфуран продолжит выпускать духов гор, даже самая большая армия их не спасет.

Загфуран, представившийся благодетелем Гошты, посланником Храма Света, несомненно, был очень силен. И, кажется, именно он незадолго до захвата замка Иецера вдохновил дворян на еще один заговор. "Но почему он не воспользовался магией, чтобы убить меня? Это было бы просто и эффективно… Неужели старое заклятие до сих пор действует?"

Много лет назад, когда его попросили доставить молоденькую королеву из Лейна в Энгарн, на него наложили защиту, чтобы маги не могли причинить им вред, а с воинами оборотень бы и сам справился. Мардан был уверен, что его сила уже давно прекратилась. Поскольку магов в Энгарне не было, проверить этого он не мог, но поведение Загфурана наводило на определенные мысли. Мардан решил при случае как-нибудь проверить эти предположения, а пока надо было решать проблемы у Рыжих гор.

Он мог бы договориться о перевозке металла на запад, чтобы не встали кузни, пока народ не разбежался из той местности, оголив границу, но обстановка там не стабилизировалась, поэтому не имело смысла предпринимать никаких экономических мер. А изменить он ничего не мог. Шонгкор, которого он впервые встретил лет двадцать назад, передал привет через принца. "Урод! Вычистить бы их гнездо огнем, раз не понимают, что сейчас надо притихнуть и не высовываться. Или хотя бы охотились на территории Кашшафы…" Но начать войну с вампирами Полад не мог, сейчас есть более сильный и опасный враг, и если Ялмари не найдет способ справиться с ним… "Хорошо хоть на востоке пока спокойно!"

Мардан положил подбородок на сцепленные руки. Он попробует вычислить проклятых в Сальмане и его окрестностях. Очень большая надежда на священника Цохара. Если он не найдет их, тогда дело совсем плохо. Он уже переговорил с Унием, тот отправил повеление священнику Биргера прибыть в Сальман. Тайные осведомители Полада прислали подробный отчет обо всем, что происходило в городе до того, как вопль о помощи отправил старейшина. Полад тщательно проанализировал события: резня началась, после того как город посетил странствующий проповедник. Раздавая благословения, так легко наложить проклятие. С этим надо срочно разобраться: он не позволит врагу беспрепятственно гулять по стране. Пусть странствующие проповедники прекратят странствовать. "Хотя устав ордена, чтоб его…" Если он изменит устав, они такой вопль подымут: им надо народ спасать, а Полад препятствует. Тогда надо, чтобы орден выдал своим особый знак, без него "волки" проповедовать не позволят. И если этот знак, упаси Эль-Элион, потеряется или попадет к кому-нибудь другому, странствующий проповедник отправится на плаху, невзирая на звание. Телохранитель набросал еще один проект королевского указа. С проклятыми он тоже церемониться не собирался. Если Цохар их распознает — Полад надеялся на лучшее — их сожгут на площади. Конечно, священнику дадут четверть часа, чтобы он снял проклятие, но то, что у него что-то получится — это уже слишком дерзкие мечты.

Еще одно дело, не требующее отлагательств, — в Жанхоте появился гениальный поэт. Такие, может быть, раз в сто лет рождаются. И можно было бы ему даже пенсион назначить и к королевской кормушке пригласить. Если бы не счел он себя поборником справедливости и не использовал талант, чтобы высказать все, что он думает о королеве, Поладе и о том, что творится в стране. Мардан знал, что кто-то оплачивает его вдохновение, но осведомители по какой-то причине не могли вычислить ни заказчика, ни поэта, хотя добросовестно посещали салоны, открытые один в старом городе графиней Чезре, а другой в загородном имении госпожи Вакбакар. Первая собирала цвет аристократии. Вторая на деньги мужа — влиятельного купца Жанхота — привечала любителей искусства из бывших ремесленников. Осведомители посещали оба круга, в обоих были подозреваемые и из числа сочинителей, и из числа "меценатов". Но Полад привык действовать наверняка. Он не надеялся перевербовать поэта, чтобы он сочинял гимны королеве. Гении обычно строптивы и перевоспитанию не поддаются. Остается смерть от тяжелой болезни. Если рифмоплеты не угомонятся, придется с обоими разбираться. Грязная работа, но ему еще мятежников под боком не хватает.