Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Чего, неразумные затейники, ржёте? – разыгранная плутовка не успела ещё толком прокашляться, а на её прямую защиту уже становился новый, недавно возникший, приятель, только-только проснувшийся и сразу же отправившийся на неясный шум, предполагавший несомненное наличие приватной беседы, оживлённо ведомой и отчётливо доносившейся напрямую из соседних апартаментов; к слову, первоначально он хотел сказать, конечно же, «полные идиоты», но, хорошенечко поразмыслив и вспомнив, с кем конкретно имеет дело, невольно смягчился. – Напоили, взрослые дядьки, неразумную, несмышлённую ди́вчину и, довольные, «изголяетесь» – она ведь, кроме легкого пива, наверное, другого ничего и не пробовала?

– «Ничё»… Паша… кажи-и-сь… всё «окей», – проговорила боевая плутовка сквозь отчаянный кашель; несомненно, ради общего дела она готова была переносить страдания и значительно большие, а при сложившихся условиях ту первую порцию, преподнесённую ей как обязательную проверку, «закоренелая бродяжка» должна была осушить до самого до конца, до полного основания (кстати, приятная, пьяная эйфория уже начинала застилать внимательные глаза, мгновенно опьяневший мозг слегка затуманился, а щипавшие горло непредвиденные страдания ощущались в дальнейшем всё меньше и меньше).

Тем временем потомственный украинец, услышав знакомый говор и не являясь предупреждённым о непременном наличии бывшего соотечественника, сбежавшего от киевского националистического режима, – он опасливо, воровато напрягся. Однако выдавать возникшее сомнение Ляйненко то́тчас же не решился, озадаченный целиком и полностью очевидной причиной: окажись они непримиримыми, отчаянными врагами – действовать надлежало незамедлительно! Являясь от природы довольно неглупым и соблюдая конспиративную осторожность, засланный диверсант, прежде чем хоть чего-то напрямую предпринимать, вначале вознамерился всё основательно поразведать; наверное, именно поэтому он самым первым делом требовательно спросил:

– А ты ещё кто такой, что без особого приглашения позволяешь себе заходить в «пацанское сборище», где изволят заседать авторитетные парни, – неожиданно он разом осёкся, мельком окинул участливым взглядом всё более соловевшую девушку, и, пытаясь быть вежливым, деликатно заметил: – а заодно и знатные леди – короче, кем «ходишь» по существующей жизни?

– Я простой, самый обыкновенный, мужик, – не дрогнув ни лицевым, ни мышечным мускулом, Павел ответил и простодушно, и учтиво, и сдержанно, – в прошлое время имел большую неосторожность «по молодости» попасться на незначительной воровской «делюге», на два долгих года был сослан в отдалённую тюремную зону, а освободившись, до сих испытываю к «добропорядочной, досточтимой братве» надлежащее уважение и по доброй воле ежемесячно «засылаю» в «законный общак» строго определённую сумму, – отчитался он, как и полагается, по всем установленным правилам.

– Бирюк?.. – обратился Ляйненко к местному преступному лидеру, как бы выспрашивая у того весомого подтверждения, соответствующего возникшему случаю, с одной стороны неординарному, с другой, казалось бы, всецело обычному.

– Непреложную истину «базарит» «реальный пацанчик», – пользуясь собственной значимостью и придавая себе напыщенный вид, отозвался суровый «смотрящий» и высказал сложившееся мнение на истинно криминальном жаргоне, – человек он воистину «правильный», уважает воровские законы и ведёт «добропорядочный образ» человеческого существования.

Установив, что частично они находятся на одной стороне [ну и что, что один из них несчастливый беглец, впопыхах скрывшийся от киевского режима, а второй закоренелый «ушист» (украи́нский фашист)?], Михайло, засланный во вражеский стан отнюдь не для сведения каких-то незначимых, личных счётов, а для осуществления конкретной секретной миссии, предложил всем изрядно напиться, как он объяснил: «Для приличного установления более близких «пацанских отношений» и немедленного слияния в одно воровское целое». Обрадовавшись столь лестному предложению, двое других мужчин не замедлили им воспользоваться и уничтожили впоследствии ещё не менее трех бутылок отменного самогона, разговаривая уже на иные, много более отвлечённые, темы. Не пожелав от столь неимоверно «важного начинания» остаться как-нибудь в стороне, к ним в том числе присоединилась и добросовестная разведчица, ни единым словом, ни неосторожным делом не желавшая подвергнуть порученное задание бесславному, катастрофическому провалу; в итоге за весь непродолжительный период, отведенный веселенькому распитию, она осушила ещё два раза по половине стакана и, изрядно «набравшись» (по крайней мере, похожий вывод напрашивался по её внешнему виду, надо заметить, ничуть не притворному), отправилась в миниатюрную комнату, расположенную в соседних апартаментах, где ещё совсем недавно отдыхал её новоиспечённый знакомый, счастливая и опьяневшая, спать.

Глава XIV. Таинственный бункер