Участковая, плутовка и девушка-генерал

– В общем, – видя, что извечные соперницы навряд ли разоткровенничаются, слово решила взять рассудительная директриса, никогда не упускавшая возможности внести излишнюю ясность, – сегодня, около девяти часов утра́, я находилась у себя в кабинете и занималась подготовкой подробного учебного плана. Неожиданно, во время самого пика всецело необходимых занятий, ко мне врываются её ближайшие подруги, – она указала правой ладонью на Светку Михайлову и категорично покачала белокурой головой, поводив ею из одной стороны в другую и снова обратно, – и, на редкость встревоженные – что случается с ними крайне редко, точнее, практически никогда – наперебой заявляют, будто бы их бессменную зачинщицу жестоко избила Палина, а с ней еще какая-то Лиса, будто бы она безвольно упала, одновременно лишилась сознания, и будто бы самой её жизни угрожает нешуточная, большая опасность. Улицезрев их разгорячённый вид и ни на секунду не усомнившись во всей серьёзности нештатной, кризисной ситуации, я немедленно, сопровождаемая без умолку щебечущими девчушками, напрямую отправилась на место прискорбно печальных событий. Мы подоспели как нельзя более вовремя: некто, как другие её называли, Лиса остервенело водила обеими ладонями по безжизненным щекам бессознательной ученицы, безвольно лежавшей на голой земле и внешним состоянием не подававшей хоть маленьких признаков жизни. Точно не знаю: то ли она хотела её оживить, то ли ещё гораздо больше замучить? В общем, в побудивших причинах я разбираться не стала, наоборот, мгновенно решила вмешаться. Палина стояла к нам ближе – её схватили активные школьницы; а вот вторая драчунья, предупрежденная отчаянным криком, резко вскочила на необычайно проворные ноги, а затем показала феноменальные чудеса быстрейшего бега – её бы на районные соревнования по спринтерской гонке с препятствиями! Вы не подумайте, Владислава Васильевна, – заметив укоризненный взгляд, словоохотливая рассказчица опередила язвительное замечание, само по себе просившееся наружу, – по обыкновению, силами инициативных девчонок мы попытались её преследовать; но та настолько быстро перебирала неугомонными, стремительными ногами, насколько практически за считанные секунды сумела развить колоссальную, резвую скорость, никем из «наших» до наступившего момента просто невиданную.

– Словом, хитрая Лиса всех одурачила, и вы её упустили, – сделанный вывод был более чем очевиден, поэтому Шарагина, воспользовавшись наступившим молчанием, озвучила его цинично, беззастенчиво, без угрызения совести. – Так было горячие, боевые девчонки? – обращалась она уже к нахмуренным и молчавшим драчуньям (за время пространного монолога волей-неволей Михайлова непреднамеренно перестала всхлипывать и теперь, испытывая несоразмерную боль, лишь напряжённо, угрюмо помалкивала).

– Вроде того?.. – тем не менее она являлась потерпевшей стороной, её допрашивало официальное лицо, а значит, требовалось хоть что-то, пусть даже и непомерную глупость, но всё-таки высказать; вот она и разрешила общее сомнение коротким, но завуалировано ёмким ответом: – Вначале мы разодрались с Лисой, а дальше она меня, незадачливую, мастерски «вырубила», и что было впоследствии – я, если по правде, вообще ничего не помню!

– Допустим, – отлично понимая молодёжную солидарность, пытливая участковая решила пострадавшую блондинку в последующем больше не мучить, а тут же переключилась к опросу рыжеволосой проказницы, – тогда вопрос к тебе… Люба Палина, – она предусмотрительно взяла короткую передышку, проницательно взглянула второй собеседнице в бесстыдные и нагловатые очи, а не увидев в них ни затаённого страха, ни тени предательства, убедительно, наигранно строго, продолжила: – Расскажи нам, пожалуйста, что за такая-сякая у нас обозначилась за Лиса? Особо меня интересует: как ее настоящее имя, откуда она прибыла, где соизволила в посёлке Нежданово поселиться и какие вынашивает первоначальные планы? Сразу предупрежу: расплывчатые отговорки – типа, «я не знаю, не понимаю»? – меня не устроят, а значит, мы будем с тобой беседовать и наслаждаться «приятным обществом» друг друга, – она с улыбкой иронизировала, – пока не добьемся окончательной, интересующей информации – надеюсь, это понятно?

– Да, – ответила Люба, едва ли не плача; нет, расплакаться она была готова не от запоздалого страха, либо от мучительного стыда, либо от горького сожаления; напротив, разрыдаться ей хотелось от незаслуженной, несправедливой, да и нисколечко не притворной, обиды, – но я честно о ней ничего не знаю: мы познакомились сегодня утром, причём вчистую случайно, и, между прочим, где она сейчас живет и откуда у нас появилась?.. Юла – это её второе прозвище – мне ничего не рассказывала.