Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки (СИ)

По словам писателя-фантаста, он пытался выяснить, чего добивались на бакинском съезде, и пришёл к выводу, что цель непонятна самим организаторам, «если не считать смутного желания нанести через Месопотамию и Индию удар английскому правительству в ответ на те удары, которые оно наносило Советской республике при помощи Колчака, Деникина, Врангеля и поляков. Это контрнаступление почти так же неуклюже и глупо, как английское наступление, против которого оно направлено. Трудно себе представить, чтобы большевики могли надеяться, что между ними и разношерстной толпой недовольных, собравшихся на съезде, установится классовая солидарность».

Уэллс поверил, будто действительно «большевики непоколебимо придерживались учения Маркса» и «обращали взоры на Запад, немало удивляясь тому, что «социальная революция» произошла не там, где она ожидалась, а значительно дальше на Восток». Уэллс пишет: «Теперь, когда они начинают понимать, что их привела к власти не предсказанная Марксом революция, а нечто совсем иное, они, естественно, стремятся установить новые связи».

«Нечто совсем иное» – это жажда власти над миром, всё тот же инстинкт захвата. Фантаст не осознал, что марксизм служит ленинцам лишь для наукообразного привлекательного оформления невиданной экспансии, войн за мировое господство. Делается ставка на бедноту вообще, на низы любого цвета кожи – на всех тех, кто не прочь ограбить и перебить своих богатых. И произошла «социальная революция» именно там, где должна была произойти: в Российской империи, чья история – непрерывное расширение территории за счёт захватнических войн. Победи коммунисты, допустим, в небольшой стране вроде Норвегии, им не могла бы прийти в головы идея экспорта революции. Она пришла в головы россиянам, сменившим тех россиян, которые провозглашали тост: «Упьюся я кровью мадьяров и немцев», тем, которые звали захватить проливы Босфор и Дарданеллы.

Неудачная война, отказ народа вести её привели к тому, что страсти к экспансии на все будущие времена был придан новый вид при цели: восстановить всё, как было, и брать больше, больше.

Восстание матросов в Кронштадте, восстания крестьян по стране вынудили Ленина ввести нэп, который сразу же дал народу ощутить вкус жизни. Если бы нэп не пресекли, если бы дали расти частному предпринимательству, Россия превратилась бы в капиталистическое государство без ужасов голода. Но тогда – прощай, экспансия! Такая страна не смогла бы завоёвывать другие страны, и, главное, ей это было бы не нужно. Что, в таком случае, делать маниакальным властолюбам – «ведущим коммунистам»?

Нэп обязательно отменил бы Ленин, будь он жив; за него принял меры Сталин, выражая чаяния земшарных империалистов – самых убеждённых агрессивных большевиков. Они готовили страну к войне, не только производя вооружение. Прежде всего, они лишили собственности жителей страны, сделав их всецело зависимыми от своей власти, а власть не могла не сконцентрироваться в руках одного лица. Им оказался Сталин, но мог оказаться и кто-то похожий. Суть в том, что безграничная личная власть питалась устремлением к перманентной экспансии и, в свою очередь, питала её, превращая население в армию. Указ от 26 июня 1940 запретил увольнения по собственному желанию, самостоятельный, без санкции руководства, переход с одного предприятия на другое, а также ввёл судебную ответственность за прогулы. За прогул без уважительной причины рабочие и служащие карались исправительно-трудовыми работами по месту работы сроком до 6 месяцев с удержанием 25 процентов заработной платы. Прогулом считалось опоздание на работы на 20 минут и более.

И вот этим российские коммунисты хотели прельстить рабочих в других странах? Опыт с Польшей показал, что не прельстят, как не прельстят крестьян обещанием дать им землю. Поэтому благодеяния социализма оставили лишь в виде вывески, ставка же делалась на вооружённую силу. Ленин учил, что противоречия между капиталистическими странами были и будут, и этим надо пользоваться. В двадцатые годы СССР начал секретно сотрудничать в сфере вооружения с Германией, которой после поражения в Первой мировой войне было запрещено развивать авиацию, танкостроение. Держа камень за пазухой, коммунисты получали выгодное для себя.

Они стремились подготовить почву для вторжения в приграничные страны. С начала двадцатых годов в Эстонии инспирировали движения против существовавшего строя, 1 декабря 1924 организовали мятеж, который был подавлен. После подписания известного пакта между СССР и Германией в августе 1939 пошла форсированная подготовка для прямого захвата Финляндии и стран Прибалтики. В войне, длившейся с 30 ноября 1939 по 13 марта 1940, Финляндия себя отстояла (но Сталин запланировал повторную попытку).