Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки

Капитан, командовавший 5-м Сызранским полком, всех, кто ещё был в селе, повёл за ушедшими ранее. По дороге узнали об оставлении Ново-Николаевска, это произошло 14 декабря. Незадолго до того моему отцу исполнилось семнадцать лет. За месяц он прошёл шестьсот километров, отделяющих Ново-Николаевск от Омска.

Мороз, голод, партизаны

Изнурённые солдаты искали виновника их страшных лишений, беспорядочного отступления, переживаемого развала армии и с радостью узнали, что Сахарова на посту Главнокомандующего сменил генерал-лейтенант Каппель. Александр Рогов сказал Алексею: «Теперь мы – каппелевцы!»

У тех солдат, среди которых был Алексей, генерал-майор Сахаров не пользовался уважением. А Владимир Оскарович Каппель запомнился победами на Волге летом 1918 года. Мой отец говорил мне: «Нам не на кого было надеяться, кроме как на Каппеля». Кто-то в войсках знал девиз времён Рима: «Идущие на смерть приветствуют тебя, о Цезарь!» Девиз перефразировали, и распространилось «Ведомые сквозь смерть приветствуют тебя, о Каппель!»

Отступающие при морозе, который стал нещадным, лентой тянулись по дороге, она углубилась в тайгу, слева и справа высились деревья, меж них выросли сугробы: трудно сворачивать и обходить сбившиеся в заторы запряжки, брошенные сани, пушки. Отдельные группы всё же чуть отходили от дороги и, пытаясь согреться, разжигали костры, к ним начинали пристраиваться «чужие», раздавалась ругань.

Алексей шёл с теми, кого знал по 5-у Сызранскому полку: то были добровольцы, воевавшие с лета 1918 года, со времени возникновения Народной Армии КОМУЧа. Командовал неутомимый «двужильный» капитан, он нёс в заплечном мешке деньги полковой кассы. Где теперь остальные солдаты 2-й Сызранской стрелковой дивизии, Алексею уже было неведомо. Державшихся вместе добровольцев он мысленно называл «наша часть», хотя числом они не дотягивали до того, чтобы называться воинской частью.

Когда они, двигаясь к Красноярску, входили в какую-нибудь деревню, хлеба у жителей уже не оставалось, капитан совал деньги, и крестьянки пекли солдатам лепёшки из наскоро приготовленного пресного теста. Калачи со сливочным маслом, шаньги со сметаной остались мучающим воспоминанием.

Было известно, что за грабёж могут расстрелять. Идущий по дороге Алексей однажды видел, как к проехавшим вперёд саням подскакал казачий офицер. В санях сидело несколько солдат. Офицер выхватил из кобуры наган, закричал: «Вы сейчас лошадь в селе забрали?» Солдаты принялись объяснять: «Нет, господин сотник, мы на этой лошади вторую неделю едем, она от кавалерийского дивизиона». Офицер объявил во всеуслышание: «Найду, кто лошадь забрал, – убью! Не хватало, чтобы всё население стало против нас!»

О нападениях партизан слышали постоянно. В один из дней Алексей и его «часть» увидели впереди группу солдат, к чьим папахам сбоку были прикреплены еловые веточки – оказалось, это знак сибирского «таёжного» патриотизма, солдаты были сибиряками. Ими командовал капитан, который обратился к капитану сызранцев: недалеко от дороги в тайге партизаны заняли деревеньку и оттуда нападают. Не поможете их уничтожить?

Добровольцы со своим капитаном, в их числе Алексей, согласились. К деревне можно было пройти просекой, но проводник сибиряков знал кружной путь, более длинный. Капитан добровольцев заявил: «Некогда нам вкруговую ходить, пойдём просекой!»

Двинулись вместе с сибиряками по просеке, тайга расступилась, вот и избы. Морозно, и из труб столбами поднимается дым. Алексей со своими побежал за капитаном к избам, двери стали распахиваться, защёлкали выстрелы. Белые не остановились. Мой отец рассказал мне: «После всего перенесённого была такая ожесточённость, что идёшь на пули во весь рост». Стрелять начали навскидку с короткого расстояния. Партизаны бросились из изб в тайгу, добежать до неё удалось отнюдь не всем. Алексей среди убитых партизан увидел на двоих странно рыжие шапки и штаны, ему объяснили, что они – из телячьих шкур.

У добровольцев один убит, один легко ранен, у сибиряков – двое тяжелораненых.

В избах повезло поесть щей; кроме того, у жителей оказался запас мороженой рыбы. Капитан заплатил, и Алексей, как и другие, унёс в вещевом мешке две рыбины. Возвратились на тракт, после часа-другого ходьбы разожгли костёр, Алексей разрезал рыбины по брюшку на половинки, испёк их вместе с внутренностями на угольях и съел всё, оставив лишь чешую, обсосав косточки.

Красноярск. По льду Енисея

И снова переход за переходом сквозь тайгу, ночёвки в избах, где измученные солдаты лежали вповалку на полу на соломе. Начался январь 1920 года, в ботинках не простоишь и четверти часа, только ходьба спасала ноги от обморожения.

Приблизились к Красноярску. С железной дороги, вдоль которой тянулся тракт, кто-то принёс весть: в Красноярске – измена, в город впустили отряды красных партизан. Вскоре узнали больше: передовые части Красной армии, войдя в Красноярск раньше белых, соединились с партизанами.