Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири

Исполняя это поручение и получив после долгих настояний от ишимского исправника денежные книги и документы по расходованию отпущенных ему сумм, а от местного земского суда — алфавитный список польским переселенцам и проверив по нему, чрез объезд 5 волостей Ишимского округа (Усть-Ламенской, Аромашевской, Малышенской, Тоболовской и Черемшанской) заведенную польскими переселенцами оседлость в местах их водворения на полученное из казны денежное пособие, г[осподин] Бирюков, по всем собранным фактам этого дела и по показаниям самих спрошенных им переселенцев, пришел к убеждению, что дело водворения в Ишимском округе велось без должного к нему внимания, и предоставленное правительством пособие водворенцам выдавалось им с большими отступлениями от установленных на то правил и без всякого контроля за употреблением его по назначению, чрез что большею частью цель выдачи пособий не достигнута, и произведенный правительством расход на пособие переселенцам оказался непроизводительным, так как переселенцы, получившие деньги на домообзаводство, истратили их на другие надобности и остаются необеспеченными в своем существовании, без крова и куска хлеба. Местная же земская полиция и волостные начальники с писарями не имели и не имеют никакого наблюдения как за обзаведением польскими переселенцами требуемой правительством оседлости, так и за бытом и образом жизни их, дозволяя переселенцам вести более праздную жизнь, собираться в ночное время кучками и иметь при себе огнестрельное оружие в большом запасе.

В подтверждение такого вывода и убеждения господином] Бирюковым были представлены начальнику губернии следующие факты и цифровые данные:

А) Из числа водворенных по означенным пяти волостям 700 слишком человек польских переселенцев полное денежное пособие по 55 р[ублей] на человека получили всего 500 человек (27 500 руб[лей]), из которых обзавелись жилыми избами, без всяких к ним домашних пристроек, только 63 человека, купив эти избы за цены от 7 до 20 рублей и немногие за 30 рублей (всего на 1260 р[ублей]); 38 человек бездомных обзавелись разными инструментами (кузнечными, столярными, сапожными), стоющими всего не более 800 рублей; итого 101 человек употребили на хозяйство только 2060 рублей; некоторые купили по одной лошади или корове и сена для их прокормления, издержав на

это до 4400 руб[лей], но купленных коров уже употребили и употребляют в пищу, а лошадей продают тоже для покупки хлеба на свое продовольствие. Затем все остальные деньги, более 20 тысяч рублей, все получившие их издержали на покупку разной одежды, иногда роскошной для крестьянского звания, на пьянство и мотовство разного рода. От этого самая большая часть польских переселенцев, издержав все полученное пособие, не имея никакой оседлости, живут у своих товарищей, обзаведшихся жилыми избами, по 10 и 12 человек в одной избе, под предлогом заведения такой избы общими силами, и по тесноте этих изб имеют в них до крайности испорченный воздух, а некоторые (не малая часть) находятся уже в самом плачевном положении — не имеют запасного куска хлеба и пропитываются благодеяниями от крестьян-старожилов, но при всем этом крестьянскими работами не занимаются, считая себя к этим работам неспособными и питая надежду на возвращение на родину. Причиною такого печального положения польские переселенцы выставляют то, что местный исправник Дмитриев выдавал каждому из них показанное денежное пособие (55 руб [лей]) у себя на дому, в г[ороде] Ишиме, и притом, отговариваясь неимением в своем распоряжении сумм на это, не за один раз, а в два, три и даже четыре раза по таким малым частям, на которые завести домообзаводство не было возможности, вынуждал их при этом ходить и ездить в Ишим за получением такого пособия по 5 и 7 раз и каждый раз продерживал их в городе от 3 до 11 дней, не выдавая пособия, так что каждый из них был принужден издержать на одни только эти поездки в Ишим и на свое там пропитание от 7 до 15 рублей.