Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири

Независимо сего, для поверки действий омского исправника по водворению в округе польских переселенцев был командирован в 1868 году генерал-губернатором старший чиновник особых поручений Главного управления Западной Сибири Попов[515], по сведениям которого оказалось, что по 10 волостям того округа, где водворены переселенцы, было выдано пособия на домообзаводство по 55 р[ублей], всего 924 переселенцам, в количестве 50 820 р[ублей], из которых 554 человека обзавелись кое-каким хозяйством, а 370 человек, или 40 %, растратили это пособие, и из них 6 человек находились в побегах, 19 умерли, 94 в отлучках из мест причисления и 35 человек возвратились на родину. При этом господином] Поповым было обнаружено, что в г[ороде] Омске проживают политические ссыльные, не только имеющие билеты из полицейского управления, но и без всяких письменных видов и притом такие, которые получили пособие на домообзаводство или за призрение, а также и не получившие пособий, но при опросе показавшие, что не имеют определенного места или занятий. Получив затем разрешение генерал-губернатора на высылку из Омска в места водворения тех из польских переселенцев, которые получили пособие на домообзаводство и призрение, а также и тех, которые получили хлеб из магазинов, судя по количеству, на посев, равно и не имеющих определенных занятий в Омске, г[осподин] Попов выяснил, что здесь проживают всего 243 человека поляков, из которых 163 человека подлежали, на основании изложенных категорий, к высылке. Но, как объяснил затем г[осподин] Попов в отчете своем генерал-губернатору по означенному делу 10-го октября 1868 года за № 185, местная полиция, за всеми энергическими мерами, не могла привести этого распоряжения в исполнение, так как высланные ею из города чрез несколько дней вновь самопроизвольно появлялись в Омске. Затем, по собранным господином] Поповым сведениям, польским переселенцам назначенным на призрение к старожилам было выдано по волостям и в г[ороде] Омске всего 1495 р[ублей] (в том числе по волостям 1161 р[убль] и в самом городе 334 р[убля]), причем эти деньги выдавались на руки самим переселенцам, а не старожилам, как бы следовало по инструкции, и такой порядок был допущен с самого начала водворения, т[о] е[сть] с 1865 года, и находится во всеобщем употреблении по волостям Омского округа, потому что крестьяне-старожилы за эту плату, да и вообще ни за какую, принять к себе на пропитание переселенцев поляков не желают, в чем г[осподин] Попов лично убедился из расспросов крестьян во время своего обзора быта переселенцев[516]. При этом г[осподин] Попов доносил генерал-губернатору, что хотя полученные им от местного исправника сведения о количестве действительно израсходованных последним сумм на выдачу переселенцам пособий и не сходятся с собранными им, Поповым, данными по волостям, но высказать последнее слово, что в Омском округе есть недостаток денег по раздаче пособий, он не считает себя в праве, так как произвести точную поверку или, правильнее сказать, учет в этом деле для одного лица совершенно невозможно, в особенности если принять во внимание поразительную запутанность в счетах по этому предмету в некоторых волостях; кроме того, труд этот невозможен для одного лица еще и потому, что прямых документов, с которыми можно бы было делать проверку действительно выданным деньгам, ни в полицейском управлении, ни в волостных правлениях г[осподин] Попов не нашел. Деньги получались из местного Расходного отделения*[517] по требовательным ведомостям исправника, составленным в Полицейском управлении вследствие представленных польскими переселенцами прошений с удостоверениями крестьян о поведении просителей и затем, по получении, передавались частями волостным начальникам для выдачи, а потом уже ведомости присылались в волостное правление для расписки получателей. Первыми получателями были волостные старшины или кто-либо из волостных начальников, которые в ведомостях и расписывались, а затем эти лица выдавали деньги польским переселенцам тоже по частям и притом весьма малым, как напр[имер], по 10 р[ублей], по 5 р[ублей] и даже по 2 рубля. Правда, у заведывавшего этой раздачею денег имелись книжки, выданные исправником, но одни из них оказались отосланными в полицейское управление, другие же, бывшие налицо, оказались в беспорядке; притом книжки эти по всем волостям округа никем до прибытия Попова не проверялись. Независимо этих книжек, в Кобырдакской волости оказались еще расписки получателей на клочках бумаги, но заведывавший раздачею денег в этой волости голова Слепцов, как человек неграмотный, до такой степени сбился в счетах, что решительно не мог объяснить, кому из польских переселенцев принадлежат находящиеся еще у него на руках деньги до 80 р[ублей] и почему не выданы. Ввиду существования такого порядка выдачи денег голова Колмаковской волости положительно отказался определить точную цифру остающихся у него на руках денег, говоря, что таковых имеется у него от 800 до 1000 рублей. По Еланской же волости оставалось не розданных польским переселенцам денег 1731 р[убль], и это произошло, по отзыву головы, от его убеждения, что лица, желающие получить пособие, неблагонадежны, и он, как ответственное лицо, опасаясь растраты, не выдал их. Вникнув ближе в частности по выдаче переселенцам денег на домообзаводство, господин] Попов усмотрел, что деньги эти волостными начальниками задерживались без уважительных причин, что по некоторым волостям некоторые переселенцы воспользовались пособием на призрение, которое выдавалось на руки им самим, и затем эти же личности брали пособие и на домообзаводство и потом вновь на призрение, и что, наконец, деньги, выданные на домообзаводство, нередко употреблялись совершенно не по назначению: так, некоторые из переселенцев, не заводясь хозяйством, отдавали их из процентов своим же нуждающимся товарищам. Затем, несмотря на запрещение переселенцам быть сидельцами в питейных заведениях, в некоторых волостях это все-таки допускается и притом для лиц, получивших пособие, продавших вместе с тем хозяевам заведений и взятый из запасных магазинов хлеб на посев. В одной же волости (Кобырдакской) счеты по выдаче пособий оказались до такой степени запутанными, что в ведомостях показаны и такие лица, которые, по показаниям крестьян-старожилов и самих водворенцев, вовсе не приходили на причисление, и волостные начальники не знают, где они находятся. Вообще в отношении порядка выдачи польским переселенцам пособия господином] Поповым было усмотрено, что в начале причисления деньги выдавались кем-либо из волостных начальников полностью на руки самим полякам, или при волостных правлениях, или при разъездах волостных начальников по деревням; но потом способ этот оказался неудобен, как отозвались по всем волостям не только волостные начальники, но и крестьяне-старожилы, потому что поляки полученные деньги вдруг, вместо употребления их в дело хозяйства, пропивали и проматывали. А так как целость этих денег и правильность их употребления были возложены предписаниями исправника на личную ответственность волостных начальников, то волостные головы выдачу денег, вопреки инструкции, приняли в некоторых волостях лично на себя и производили эту выдачу частями весьма малыми, по 5 р[ублей], по 3 р[убля] и даже по 2 рубля, довольно оригинально выводя деньги в расход по своим книжкам, как, например, есть такие статьи: «уплачено крестьянину такому-то за наем пашни и посев для водворенца такого-то столько-то рублей». В других же волостях выдачу денег производили кто-либо из других волостных начальников и притом не на руки полякам, а тем крестьянам-старожилам, которые продают водворенцам какие-либо предметы, относящиеся к хозяйству, и все это делалось в видах предупреждения растраты. А затем присмотр волостных начальников за ведением польскими переселенцами хозяйства уже прекращался. Весьма понятно, что этот способ нисколько не мешал полякам, не имеющим желания обзаводиться хозяйством, приобретенные предметы тотчас же после купли их сбывать за бесценок, лишь бы получить хотя сколько-нибудь денег на руки для пьянства и разврата, чему было немало примеров по всем волостям. С другой стороны, бывали и такие случаи, когда сами старожилы помогали полякам растрачивать приобретенные уже ими предметы хозяйства; так, например, в Юдинской волости один переселенец, получив пособие на домообзаводство, приобрел хорошую лошадь, но крестьянин той же деревни, содержатель земской квартиры, у которого тот переселенец жил в работниках, уговорил его выменять эту лошадь на никуда негодного в хозяйстве быка, принадлежащего тому же крестьянину. И несмотря на цельный ряд предписаний исправника волостным начальникам и участковым заседателям о том, чтобы они следили за польскими переселенцами, и в особенности за получившими пособие, и предупреждения его, что он лично проверит действия волостных правлений по присмотру за переселенцами, все это оставалось лишь на бумаге, а не на деле. Только в последнее время волостные головы, составляя для господина] Попова проверочные списки переселенцам, объезжали деревни и осматривали быт переселенцев, до этого же времени никто и никогда этого не делал. Видя, что за правильным употреблением денег, выданных на домообзаводство, никто не следит, поляки начали самопроизвольно переходить из деревни в деревню, перепродавать свое имущество друг другу и в посторонние руки, соединяться в одно хозяйство по нескольку человек, нередко по 4, 6 и 8 человек, потом ссориться, расходиться, опять сходиться с другими, и в конце концов получалась растрата. В особенности такими примерами богата Кобырдакская волость. Вообще, вникнув в быт переселенцев, г[осподин] Попов нашел, что он далеко неутешителен. Правда, многие переселенцы имеют в деревнях избы, но большую часть этих изб скорее можно назвать развалинами, нежели жильем: все, что есть в деревнях худшего из домов, принадлежит полякам. Таким образом, многие из них, сами сознавая невозможность жить в таких домах, оставляют их и идут в работники. Порядочными хозяйствами могут быть названы только те, которые составились из нескольких лиц, получивших пособие, но отдельных хороших хозяйств мало. При этом господином] Поповым было, между прочим, усмотрено, что во многих волостях большинство поляков растратило приобретенные в хозяйстве предметы вследствие неправильного объявления исправником Высочайшего повеления, последовавшего 17 мая 1867 года о даровании лицам, высланным по политическим беспорядкам, некоторых облегчений участи; объявление это имело вредное влияние на быт переселенцев потому, что они, будучи убеждены, что им всем даровано возвращение на родину, приобретенные предметы в хозяйстве, даже дома и скот, продали почти за бесценок. Кроме того, в одной волости (Крупянской) местный голова, вместо того, чтобы следить за правильным употреблением денег, предназначенных на домообзаводство, сам потворствовал их растрате, выдавая в счет их переселенцам из своей лавки разные товары, не имеющие никакого отношения к хозяйству, как наприм[ер], сукно, табак, сахар и прочее. Многие переселенцы, из числа растративших пособие, отозвались, что у них пал скот, приобретенный на выданные деньги, рассчитывая в этом случае вновь на пособие от казны. Но, не отвергая возможности падежа, г[осподин] Попов в большинстве случаев не мог дать полной веры этим заявлениям, так как произведенное им расследование и расспросы старожилов давали ему прямой повод думать, что это был обман, внушенный им со стороны раздававших пособие, скорее могущий быть отнесенным к желанию этих последних лиц показать, что растрата поляками денег, выданных на домообзаводство, произошла от несчастных случаев.