Учеба до гроба

Через час я осознала: ждать его бесполезно, да и в такое время разговора не выйдет. Мне было жуть как любопытно, что вообще происходит, но спать хотелось больше. Душ, постель и сладкий сон, а наутро постараюсь встать пораньше и все-все выспросить.

Но я не я, если не вляпаюсь в неприятности. Смерть пришел ровно тогда, когда я вышла из ванной, завернутая в полотенце, со слезящимися от попавшего мыла глазами. С закрытыми глазами.

Вообще, когда ночью в пустом доме, ничего не видя, сталкиваешься с каким-то мужиком – ощущения ниже среднего. Когда этот мужик, вместо того, чтобы отпихнуть неожиданный подарок, обнимает за талию и прижимает к себе, мыло в глазах резко перестает быть проблемой.

– Привет, – улыбнулся Макс.

– Э-э-э… ну да. Здрасьте, – пробормотала я.

– Я думал, ты спишь, – признался он. – Тихо вошел, чтобы не будить.

Престранная картинка: стоим в коридоре, ни в квартиру, ни на улицу. Долго стоим.

– Уйди, я после душа и не накрашенная. – Про красные глазешки тактично умолчала.

– Брось, я видел тебя в три годика, когда ты кидалась манной кашей в Мельпомену. А на чем держится это полотенце? – тоном змея протянул он, ощупывая вышеуказанное.

– На честном слове папе, что буду вести себя прилично, – шлепнула его по рукам.

– Не было такого обещания…

К счастью (или сожалению?), что собирался сделать Макс, я так и не узнала. В дверь за его спиной забарабанили так, словно кого-то преследовал маньяк. Я отошла в сторону и, хоть Макс велел жестом куда-то заныкаться, выглянула из-за угла.

Открытая дверь явила Офелию. Тут-то я воздухом и подавилась. Сестричка выглядела едва ли лучше меня, взъерошенная и сонная. Одетая в кое-как запахнутый плащ и разные туфли. Я нахмурилась. Что-то случилось?

– Офелия Мор, – строго сказал Смерть и на всякий случай отодвинулся, – почему ты одна и что случилось?

– У вас телевизор есть? – вместо ответа поинтересовалась сестра.

Макс как-то ошалел и не сразу нашелся, а вот заинтересованная я указала в сторону гостиной. Не разуваясь, Фели понеслась туда.

– Вы не видели? – быстро тараторила она. – Ну конечно, вы не видели, как будто вам есть дело до того, что происходит в мире! Оденься уже!

Это она бросила мне. Надо думать, известие, что меня поселили у Смерти, неприятно порадовало сестричку, и теперь меня ждет двойная порция дурацких пакостей.

– Ты оделась, а лучше не стало, – буркнула я в ответ. – Воздержусь.

– Не помешало бы. – Она бросила взгляд в сторону Смерти.

Тот многозначительно кашлянул.

– У вас смертные каналы принимает? Надо какой-нибудь смертный!

Она как-то очень странно себя вела, и вскоре волнение передалось и нам. Смерть отобрал у сестры пульт и сам настроил на прием смертного канала, где диктор в жутком коралловом пиджаке с огромным декольте рассказывала о каком-то не то форуме, не то собрании.

– …шокирующее заявление сделал глава фармацевтической корпорации Aeternum. Сразу же после его заявления рынки рухнули, а президент провел срочное совещание.

Картинка изменилась, теперь на экране появилась пустая трибуна. Народ в зале возбужденно переговаривался, я тоже едва ли не подпрыгивала от волнения. Сердце бухало как ненормальное. Часть меня уже знала, о чем пойдет речь, а другая отчаянно надеялась, что сейчас объявят о закрытии Aeternum или провале последнего исследования.

Наконец камера чуть повернулась, показывая, как на трибуну поднялся высокий мужчина в строгом деловом костюме. Он держался непринужденно и легко, улыбался в камеру, демонстрировал недешевые аксессуары.

Мы все сидели в полном молчании. Табличка внизу экрана сообщала, что перед нами глава корпорации Aeternum. Но мы знали его иначе.

На экране телевизора готовился произнести речь предатель всех смертей и народов, всадник апокалипсиса и по совместительству завхоз Академии смертей Голод.

– Как-то не с той стороны начался апокалипсис… – пробормотала я.

В последний раз всадник одарил зал смертных обворожительной улыбкой.

– Буду краток, – произнес он. – Мы изобрели бессмертие.