Учебка. Армейский роман (СИ)

«Вот черт, если бы позже сказал один на один, может быть, Гришневич меня бы взял. А теперь придется вообще одному по двум классам с тряпкой ползать!» — с досадой подумал Игорь.

— Ладно, Тищенко, раз уж ты один остался, ЗАС-класс мыть не надо. Ни к чему тебе там торчать — мало ли что случиться может. Будешь мыть только телеграфный. Но смотри — чтобы чисто.

После обеда второй взвод чистил оружие. Тищенко делал это без всякого энтузиазма — автомат завтра ему все равно не пригодится.

— Что такой кислый? Недоволен, что в караул не попал? — спросил Лупьяненко.

— А ты бы был доволен?! Вы там все вместе будете, а я, как придурок, буду пол драить. В карауле интереснее, я думаю, — пробурчал в ответ Тищенко.

— Это как сказать. Мы все время на глазах Гришневича и Креуса будем. И посцать нормально не получиться. А ты, во-первых, отоспишься целых восемь часов, а, во-вторых, будешь целый день самому себе предоставлен — захотел, в чепок пошел, захотел — поработал. Работа надоела — член забил и опять отдыхай! Тебя ведь никто видеть не будет. А класс можно и за пару часов при желании помыть, — задумчиво рассуждал Антон.

После доводов Лупьяненко Игорю уже и самому начало казаться, что дела обстоят не так уж и плохо, но все же чувство неудовлетворенности не проходило — могло оказаться так, что за оставшийся до госпиталя срок такой возможности больше не представится.

Сержант проверил чистку оружия и остался ею доволен. Игорь хоть и не старался специально, но от плохого настроения тер автомат столь яростно, что тот заблестел почти идеальной чистотой.

— Сдать оружие в оружейку, и сразу же на улицу строиться! Лупьяненко — получи гранаты у Черногурова, а свой автомат отдай Тую — пусть он за тебя сдаст, — скомандовал Гришневич.

Сержант отвел взвод на специальную площадку, располагавшуюся рядом с плацем. Обычно эта площадка служила самым обыкновенным зеленым газоном, но могла быть использована и для другой цели. На ее дальнем конце был вырыт небольшой окоп, перед которым располагалось цилиндрическое, колодцеобразное углубление. В углубление, несмотря на то, что оно было больше, чем окоп, попасть было гораздо сложнее. Гришневич построил взвод в две шеренги и на исходной позиции пояснил:

— Сейчас будем бросать гранаты. Чтобы каждый попал, как минимум, один раз! Кто не попадет ни разу — становится вновь и бросать до посинения, пока все до одного человека…

Сержант хотел сказать что-то еще, но в этот момент появился Лупьяненко с двумя гранатами в руках. Не закончив до конца мысль, Гришневич переключился на подходящего курсанта:

— Я не понял — почему ты только две принес. Надо было взять все, что там есть.

— Виноват, Черногуров сказал, что у него больше нет, — стал оправдываться Лупьяненко.

— Пускай он не свистит! Бегом к нему и чтобы через десять минут здесь еще две гранаты было! И передай каптеру, что если он плохо понимает, я могу и лично придти! — зло крикнул сержант.

— Есть, — поспешно ответил Лупьяненко и быстрым шагом пошел в казарму.

— Все, начали! Улан бросает, Вурлако — ловит. И так все по очереди, — скомандовал сержант, и гранаты полетели в сторону окопов.

Улан, не торопясь, прицелился и по всем правилам, с разворотом корпуса в три шага, метнул гранату. Она упала метрах в двух левее окопа, до которого было метров пятьдесят. Вторая уже в двух метрах справа.

— Вот и не хватает трэццяй. Была б ящо адна, Улан бы яе в акоп палажыв, — со смехом сказал Шорох.

Вурлако обе свои гранаты забросил метра за четыре за окоп.

— Что-то вы хило бросаете. Ничего не умеете — все надо на личном примере показывать, — недовольно сказал Гришневич и, взяв гранаты у подошедшего Каменева, сам встал на исходную позицию.

Первый же бросок оказался удачным — граната изящно скрылась в самом центре окопа. Вторую сержант бросать не стал — зачем лишний раз рисковать перед починенными: все и так получилось хорошо, а во второй раз можно было и не попасть.

Вторую решил бросить Шорох. Получилось это у него менее удачно, но все же граната, скользнув по самому краю окопа, завертелась и упала внутрь.

— Сарвалась — ручка была мокрая, — оправдываясь, сказал Шорох.

Каменев тоже не попал ни разу, но всех удивил Доброхотов, бросавший вслед за ним — обе гранаты точно легли в цель.

— Молодец, — похвалил Гришневич.

Подошла очередь Сашина, и в этот момент Лупьяненко принес еще две гранаты.

— Ну что — когда я попросил, все сразу нашлось? — с улыбкой спросил Гришневич.

— Он просто не заметил — они в ящике под шинелями лежали, — ответил Лупьяненко.

— В ящике они лежали… Черногуров уже совсем припух — на службу член забил и целыми днями массу топит. Надо будет его пошевелить немножко. Ладно, хорошо, что принес — становись в строй.

Теперь шансы попасть в окоп повысились ровно в два раза, но Сашин не добросил ни одну из гранат — все они упали в метрах двадцати перед окопом. В строю послышались смешки. Сашин обернулся и вопросительно взглянул на Гришневича. Тот промолчал. Но Шорох, недолюбливавший Сашина, не мог удержаться от ехидной насмешки: