Учебка. Армейский роман (СИ)

Удовлетворив свое любопытство, Гришневич к этой теме больше не возвращался. Замолчали и курсанты. Лупьяненко думал о своем институте, Игорь — о своем. Потом Игорь неизвестно почему стал думать о будущем. Перед его взором вставали прекрасные города с огромными и вместе с тем как бы воздушными зданиями, с веселыми, улыбающимися людьми. Мерное покачивание грузовика убаюкивало своей монотонностью, и Тищенко все дальше и дальше уносился в мир мечтаний и грез: «А вот интересно — будет тогда армия или нет? Смотря какое общество будет. Если такое, как Ефремов в «Туманности Андромеды» описал, то не будет — воевать не с кем! А может с инопланетянами? Хотя кто к нам полетит — свет от Альфа-Центавры и то больше года идет, где уж там кораблю космическому долететь… Не верить же, в самом деле, в байки о протыкании пространства? А вдруг это правда? Но тогда оно должно быть еще, по особому, в четвертом измерении завернуто, чтобы его можно было проткнуть. Слишком мала вероятность, что это правда… А вдруг? Вряд ли… Не видать нам инопланетян, как своих ушей! Может и прав Шкловский и кроме нас никого-никого нет в этой безжизненной, ледяной пустыне в девятнадцать миллиардов световых лет по обе стороны от этого грузовика? Как-то странно. Лучше уже был бы прав Циолковский. Хотя… Если у инопланетян психика, как у нашего сержанта, к примеру, то уж лучше пусть будет прав Шкловский… А коммунизм, интересно, будет? Должен быть — обязательно должен! Не могут люди жить по-другому — они ведь люди! Но, получается, что если при коммунизме не будет государства, то даже милиции не будет? А если кто кому морду набьет? Ну, лишат его работы, а он, к примеру, сволочь и будет этому только радоваться и дальше ходить и морды бить. А сексуальные маньяки — биологию никакая идеология не пересилит. Их ведь тоже надо как-то контролировать. Значит, милиция все же будет. А будет милиция — будет и государство. Тут, пожалуй, Ленин малость приврал». Чем больше Тищенко думал о коммунизме, тем больше вставало перед ним неясностей по поводу будущего общественного строя. Что-то было не так, но Игорь никак не мог понять, что именно. «В конце концов, не могли же Маркс и Ленин на триста лет вперед все предугадать! Ошибок, наверное, массу в прогнозах наделали. Но главное не это — коммунизм будет обязательно, пусть даже и не совсем такой, о каком пишут, но все же будет!» — Тищенко, наконец, решил мучавшую его проблему и постепенно вернулся к действительности.

— Мужики, елки, а сегодня ведь первое сентября — новый учебный год начался… Без нас…, — как-то не слишком весело сказал Гутиковский.

— Сегодня воскресенье — учеба завтра начнется, — возразил Доброхотов.

— Что вы, как дети — у вас еще учеба на уме, а сами давно в армии служите! — с чувством превосходства заметил сержант.

— Так ведь мы опять вернемся на учебу в свои институты, — возразил Игорь.

— Да ты до дембеля сначала доживи, Тищенко! — снисходительно «посоветовал» Гришневич.

«Уж как-нибудь доживу. Может, еще в этом году буду учиться. Это тебе, дураку, учеба ни о чем не говорит, а мне может быть гораздо важнее, что сегодня первое сентября и глубоко плевать на то, что мы куда-то едем!» — обиженно подумал Игорь.

— Что, Резняк, мы ведь с тобой не маменькины сынки, а уже мужики — про двойки думать не надо? — весело спросил сержант.

— Так точно! Это только Тищенко о двойках думает, — с готовностью поддержал командира Резняк.

— А ты о чем думаешь? — разозлился Игорь.

— Скажи студенту, раз интересуется, — предложил сержант.

— Ну, там… Бабы, кабаки, водка, пиво… Мало ли о чем…

— Я так и думал, — презрительно улыбнулся Тищенко и отвернулся в сторону.

— О службе надо думать, бойцы, а не о бабах и двойках! — «подытожил» диспут Гришневич, которому уже надоела вначале забавлявшая его перебранка между курсантами.

К тому же Тищенко и Резняк в конце спора начали разговаривать на повышенных тонах, и сержант посчитал это неуважением к своей особе. И хоть он не запретил разговаривать, курсанты уже с полувзгляда понимали гнев командира и сами предусмотрительно замолчали. Оказалось, что сержант ошибся в своих предположениях — ехали не в Уручье, потому что через несколько десятков метров после корпуса БПИ (так сильно привлекшего внимание Тищенко), машины свернули влево и минут через двадцать подъехали к каким-то общежитиям. «Значит и Гришневичу далеко не всегда все говорят», — подумал Игорь.

Вместе с курсантами приехали старший прапорщик Федоров и какой-то капитан. Отведя личный состав на пустырь за общежитиями, Федоров предельно лаконично поставил задачу:

— Мы должны помочь оборудовать спортгородок. Будем копать ямы — в них потом вставят спортивные снаряды и забетонируют. Копать ямы на расстоянии двух метров в длину и четырех в ширину одна от другой. Заместителям командиров взводов организовать работу! Разойдись!