Учебка. Армейский роман (СИ)

— Я точно не знаю. Они там вместе с Яровым сидели и про какую-то пайку говорили. Ты иди быстрее, а то Гришневич сегодня не в духе — Фуганов на физо никак не мог через коня перепрыгнуть.

— Ясно. А где они сейчас? — спросил Игорь.

— В соседнем кубрике — на кровати Ярова сидят, — пояснил Антон.

С недобрыми предчувствиями подходил Игорь к расположению третьего взвода. По пути он раза три обругал себя за проявленную во время обеда жадность, но было уже поздно.

— А-а, Тищенко! Ну-ка, иди сюда! — приказал Гришневич, увидев подошедшего курсанта.

Игорь нерешительно подошел к кровати и доложил:

— Товарищ сержант, курсант Тищенко по вашему приказанию прибыл!

— Как там дела в клубе? Никаких происшествий не было?

— Никак нет — наряд прошел нормально. Мы с Туем красили двери.

Тищенко понимал, что разговор о клубе всего лишь прелюдия, и вскоре Гришневич спросит о главном. И сержант не заставил себя долго ждать:

— Слушай, Тищенко, а сколько паек ты съел в обед?

«Наверное, Калинович уже обо всем Ярову рассказал», — подумал Игорь и решил не отпираться:

— Две.

— Хорошо хаваешь, Тищенко! А ты знаешь, что из-за этого сержант Яров остался без пайки и вынужден был идти просить себе обед?! Хорошо у нас получается — «дух» по две пайки рубает, а сержант-«черпак» не может пообедать. Что, Тищенко — нюх теряешь?! Или, может быть, тебе двойную пайку в санчасти прописали, а?!

— Виноват, товарищ сержант. Я думал, что никто больше не придет, и эта пайка все равно пропадет. И к тому же после меня еще одна пайка оставалась — я не знаю, кто ее взял!

— Никакой там больше пайки не оставалось — ты при мне последнюю доедал! — раздраженно сказал сидевший рядом Яров.

— Виноват, — пролепетал Игорь.

— Так что же будем делать, а? Или ты решил стать таким же толстым, как и Фуганов? — язвительно спросил Гришневич.

— Никак нет. Но немного поправиться мне бы не помешало, — попытался улыбнуться Игорь.

Но эта его улыбка лишь вывела Ярова из себя. Подскочив к Игорю, Яров негромко, но отчетливо произнес:

— Еще раз повториться — морду набью!

Почувствовав всю серьезность происходящего, Тищенко перестал улыбаться и растерянно взглянул на Гришневича.

— Что, Тищенко — обидел ты сержанта Ярова?! А ведь он и в само деле может тебе морду набить. И я ему мешать не буду, а скорее даже помогу. Понял?

— Так точно, — хмуро ответил Игорь.

— Тогда улетел отсюда, чтобы я тебя не видел! — прикрикнул сержант.

— Есть, — ответил Игорь и поспешил выполнить приказание, не желая испытывать сержантское терпение на прочность.

После ужина Игорь собирался написать письмо домой, но его планам было не суждено сбыться — в половине девятого в роту пришел майор Денисов, построил личный состав и объявил:

— Первый, второй и третий взвода сейчас отправляются на разгрузку картошки. Сержанты идут вместе со своими взводами. Пришло шесть машин — по две на каждый взвод. Каждый взвод будет заполнять свое хранилище, так что сразу будет видно, кто как работает.

— Товарищ майор, а мы разве успеем до отбоя — уже без двадцати девять? — засомневался Гришневич.

— Послушай, Гришневич — можно подумать, что ты первый месяц в армии?! Не успеем до отбоя — будем разгружать дальше! Хоть всю ночь!

— Понял. Разрешите выполнять? — недовольно спросил сержант.

Ему было неприятно, что Денисов отчитывает его при подчиненных.

— Выполняйте.

Построив взвод перед казармой, Гришневич повел его к овощехранилищам, не дожидаясь остальных.

— Чего это мы раньше всех поперлись — больше всех нам надо, что ли? — недовольно пробубнил Кохановский.

— Ну, ты и дурак, Коха! Сказано ведь — на наш взвод две машины. Раньше закончим — раньше ляжем спать, — пояснил Байраков.

— Рты закрыли! — прикрикнул шедший в арьергарде Шорох.

— Кто это там рот разевает? Сейчас он у меня будет за четверых работать!

Грозное предупреждение Гришневича возымело свое действие, и до самых хранилищ в строю было слышно лишь прерывистое дыхание курсантов да топот сапог. Овощехранилища располагались сразу за столовой. Возле одной из машин, до верху заполненных картошкой, стоял толстый прапорщик с болезненным, отечным лицом. Он быстро «поставил задачу» прибывшему взводу, и вскоре курсанты уже вовсю бегали с металлическими решетчатыми ящиками от машины к специальным отсекам внутри хранилищ и обратно. Кохановского, Бытько и Фуганова Гришневич отправил наверх, чтобы они наполняли ящики картошкой и подавали их с машины вниз. Остальные брали ящики, несли их к лестнице, ведущей вниз, и ставили на специальный металлический желоб. По желобу ящики со страшным скрежетом и грохотом съезжали вниз. Внизу их принимали Тищенко и Резняк и передавали курсантам другой половины взвода, которые и высыпали их в дощатые отсеки. Ящики были большими и достаточно тяжелыми, и минут через тридцать курсанты заметно сбавили темп от усталости. Чтобы исключить возможность уклонения от работы, Гришневич спустился вниз, а Шороха оставил наверху.