Учебник для детектива

— Это может оказаться очень важным, Эд! Выслушайте меня хотя бы на этот раз! Хоффман был еще мальчишкой, когда мать отправила его бродяжничать с этим цирком. И этот монстр Калигари обучал его, но так и не закончил это обучение. И вот Хоффман решил, что сам до всего дойдет, своим умом. И однажды ночью проник в сознание старого мошенника и попытался узнать все его секреты. Калигари прихватил его за этим занятием и запер там. Пытал его, не давал проснуться. Что хуже всего, Хоффман понимал, что Калигари кое-что от него утаил и всегда будет утаивать. Никогда не поделится всеми секретами, делающими его столь могущественным.

Ламек теперь выглядел совершенно спокойным, словно наконец что-то окончательно понял.

— Как мне кажется, Трэвис, Хоффману просто нужно было дать урок. Такое впечатление, что он несколько перегнул палку.

Теперь в зеркалах осталось только два отражения Сайварта. Оба они отвернулись и вознесли руки к небу.

— Да что вы знаете? Вы же не видели то, что видел я. В любом случае вам лучше бы поделиться со мной своими планами. Кого вы собираетесь привлечь? Надеюсь, он надежен.

— С учетом нынешних обстоятельств, — сказал Ламек, — мне кажется, что лучше бы вам об этом не знать.

Сайварты некоторое время молчали. Потом выпрямились и потянулись, так что затрещали кости. Когда они повернулись лицами к ним, глаза у них были закрыты и они улыбались.

— При каких именно обстоятельствах?

— Я знаю, кто вы, — сказал Ламек.

Сайварты глубоко вздохнули. Раздался хлюпающий звук, и лицо ближайшего к ним отражения как-то расслабилось и сморщилось по краям. Сползло вниз и упало на пол, сложившись при падении как омлет.

Анвин отступил назад, а на кровати в третьем архивном отделении его тело завыло и захныкало в подушку.

Лицо, ранее закрытое маской, оказалось квадратным, мрачным и скучающим. Енох Хоффман открыл глаза и закатал рукава. Чревовещатель был теперь в синей пижаме с красной окантовкой.

Настоящий Сайварт упал навзничь, на прозрачную стену — марионетка с перерезанными ниточками. На вид он был почти без сознания, до предела вымотанный, внутренне измочаленный и изломанный. Может, его мозг, его сознание уже превратились в пыль? Но нет: он кашлянул, скривился, глядя на Ламека, и сумел даже махнуть рукой.

— Мне бы надо вас удавить, — поведал Хоффман супервайзеру. Его обычный голос был таким, как его описывал Сайварт в своих рапортах, — высоким и пришепетывающим, лишенным всяких чувств, даже когда извергал угрозы.

— Для этого вам сперва нужно проснуться, — сказал Ламек. — А вы ведь и не собираетесь, не так ли? Теперь, когда вы его в конце концов схватили, вы не можете себе позволить его отпустить. Вы в такой же мере пленник данной ситуации, как и он.

Иллюзионист-чревовещатель не обратил на его слова никакого внимания; его взгляд был прикован к тому месту, где стоял Анвин. Хоффман подошел поближе, и у Анвина возникло ощущение, что его мокрая одежда вся мгновенно замерзла и превратилась в лед. Коридоры павильона кривых зеркал вытянулись в длину, поэтому теперь казалось, что этот маг и волшебник приближается к ним откуда-то издалека, с огромного расстояния, и приближается неотвратимо, подобно ночному кошмару. Выражение его лица было невозможно понять и определить — оно было словно вырезано из куска дерева.

— Кого это вы притащили с собой? — спросил он.

Анвин в самый последний момент успел отступить в сторону, и Хоффман прошел мимо него. Он дошел до зеркальной стены, зашел за нее и вернулся назад, таща за собой женщину в клетчатом пальто. Он сильно дернул ее, поставил на ноги, и она вскрикнула и качнулась вперед. Ее шляпка съехала набок. Она устояла на ногах, выпрямилась и одернула пальто.

— Эй, привет, детка, — сказал Сайварт, поднимаясь на ноги.

Ламек снова надел шляпу.

— Откуда она взялась? — спросил он.

Сайварт недовольно засопел.

— Она следила за вами, умник. Эд Ламек, познакомьтесь с Пенелопой Гринвуд. Она лучше вас умеет делать то, чем вы занимаетесь, знает все, что вы думаете, и может жутко вас обидеть, даже не произнеся ни слова. К тому же она самоучка — настоящий вундеркинд. Енох, вы, я полагаю, с ней уже знакомы.

Хоффман — в первый раз с момента, когда появился в собственном виде, — кажется, был сражен. Его нижняя губа дрожала, когда он смотрел на женщину в клетчатом пальто.

— Папа, — сказала она, — нам надо поговорить.

Ламек посмотрел на Сайварта.

— Гринвуд? И с Хоффманом? Трэвис, почему вы никогда нам об этом не сообщали?

Хоффман сделал какой-то неопределенный жест в сторону Ламека. Супервайзер поднял руки и начал что-то говорить, но то, что он сказал, утонуло в его шляпе, внезапно выросшей в размерах раза в два и поглотившей всю его голову. Он стал срывать ее обеими руками, но поля застряли у него под нижней челюстью. Толстый фетр заглушал его вопли.

Хоффман сделал шаг по направлению к женщине в клетчатом пальто, распахнув объятия.

— Я искал тебя, — сказал он. — Я так старался тебя найти…

— Может, я не хотела, чтобы меня нашли. — Она сняла с пальто какую-то пушинку, избегая его взгляда.

— Твоя мать увезла тебя от меня.