Учебник по химии

— Вот о чём я и говорю, Клёст: на таком феномене мы обязательно должны поиметь свой интерес… И я даже знаю, где.

— А чего ж тут не знать? Есть тут неподалёку один крупный замок, у которого имеются неплохие стены и большие кладовые.

Мы бегом вернулись к своим, и наш отряд поспешил к заподозренному замку. И точно: в этот же день длинный обоз втянулся в его ворота.

Собственно, работу на этом можно было бы считать законченной, и двигать дальше. Но не успели мы как следует насладиться своей удачей, как из ворот замка выехала громоздкая телега с огромной бочкой, назначение которой угадать оказалось совсем нетрудно. И никакой охраны рядом с ней не маячило, что и неудивительно. А зачем охранять золотаря с его ассенизационной ёмкостью? Нам же для уточняющих сведений сгодится любой житель замка, даже такой…

Мы захватили того фекальных дел мастера и быстро вытряхнули из него всё, что можно. Это оказался плюгавенький мужичок, насквозь пропахший дешёвым вином и мочой. Он и так выглядел сутулым и ходил мелкими шажками, а при нас вообще раскис и мелко трясся. Да, в замке есть большие подземные кладовые для хранения разных злаковых. Да, в последнее время пришло много караванов, и в закрома ссыпали несчётное количество мешков. Да, есть и военная охрана, — на стенах постоянно кто-то дежурит.

— Клёст, ты слышал: он назвал этих убогих «военной охраной». Дядя так шутит. Если человек взял в руки железяку и напялил на голову кастрюлю — это не значит, что он стал военным. Мне мама моя часто говорила: «Сынок, посмотри на себя в зеркало. С такой фигурой лучше всего торговать рыбой. Разве ты военный?» А разве я не похож, мама? — спрашивал я её. «Похож, сынок, но только в темноте, издалека.»

Я ухмылялся: охранники тыловых складов, как правило, боевым искусством владели очень плохо. Те, что мы успели разглядеть на стенах, впечатления не произвели.

Я не стал рассказывать Ведит, что золотаря мы порешили: любой свидетель — это лишний смертельный риск навлечь на себя облаву. Но у девчонки, воспитанной в храме наук, понимание о жизни сложилось, хм, не совсем понятное обычному человеку. Так что пусть не знает всех мелких подробностей.

Перевозчика фекалий ликвидировал Кудрявый: у него имелся великий талант убивать людей ножом, при этом совершенно не пачкаясь кровью. После этого нас вообще ничто не держало, но меня вдруг посетила шальная мысль о том, как мы могли бы сделать мелкую гадость божегорцам. Я высказал её командиру; он почесал затылок и согласился.

Не мешкая, мы навестили деревню недалеко от замка. Наш командир вломился в дом местного старосты и, ухватив его за бороду, стал громко требовать несколько подвод, пустые мешки и мужиков с лопатами. Забитый жизнью староста начал созывать сход. А наши бойцы усиленно ему в этом помогали, ускоряя дело и добрым словом, и пинками — по необходимости. Кому-то и по морде перепало.

Сельчане, видя наш решительный настрой, ворчали, но бунтовать не посмели. В центре деревни довольно быстро собралась кучка мужиков; один из них зажимал половину лица ладонью. Кое-кто почёсывал задницу. Угрюмые лица, уставшие от войн, бесконечных указаний начальства, каждое из которых — самое обязательное. Ну, хотя бы за топоры не схватились — и то ладно.

Наш командир вышел гоголем и зычно гаркнул:

— Значит, так, селяне. Военная ситуация требует, чтобы… — он запнулся, оглядел повнимательнее репы и ряхи, и быстро исправил своё возвышенное воззвание. — Короче, так. Возникла задница, которую треба срочно затыкать. Фельдмаршалу нужно десять подвод и столько же мужиков с мешками и лопатами. Срочно и быстро. Завтра все вернутся назад; с телегами и конями.

— Ага, знаем мы это — «вернутся»! Наших коняшек в первую же очередь загребут с концами! А нам пахать потом как, — опять на бабах, што ле?!

— Ваших коней нам нафиг не нужно! — командир рубанул ладонью, как мечом. — Своих имаем. Ваших доходяг даже в котле не сваришь — одни кости и жилы. Всех вернём — слово даю!

— Хы, слово ваше, наймитское… — это уже кто-то другой вякнул.

— Ты моё слово не трожь! Сказал — верну, значит — верну.

Крестьяне, видя нашу агрессивную торопливость, прониклись патриотическим пониманием, что случилось что-то и правда очень серьёзное, требующее спешной срочности. Староста начал выкрикивать имена, послышались стоны и ругачка сквозь зубы. Наши бойцы кинулись к указанным мужикам и погнали их по дворам — собираться в недальнюю дорогу.

Наш небольшой караван двинулся в путь.

Наши подопечные немного обалдели, когда мы их заставили копать землю, ссыпать её в мешки и грузить на телеги. Но окончательно им стало ясно, что дело — тёмное, когда мы начали скидывать свои воинские доспехи и напяливать простые рубахи, хранившиеся в наших седельных сумках. К тому же, как мы ни пытались говорить по-божегорски, очень скоро даже ребёнку стало бы понятно, что мы такие-то не такие божегорцы. Произношение у нас не то, и обороты речи тоже не такие. Но наши мечи оставались для безоружных селян весомым доводом.