Учебник рисования, том. 1

Помимо прочих различий, великая живопись отличается от хорошей, а хорошая от плохой - наличием истового усилия. Такого рода усилие переплавляет саму живописную поверхность в особую субстанцию - в субстанцию духовную. Есть разница между изображением экстатического состояния (история знает довольно примеров изображения молящихся, которые оставляют зрителей равнодушными) и наличием экстаза в самой плоти живописи (герои Гольбейна, Ван Гога и Рембрандта заражают истовостью, оставаясь при этом сдержанными людьми). Микеланджело и Буше рознятся не только замыслами, но и возможностью одухотворить материю.

Ван Гог однажды поразился тому, что Франс Хальс мог писать с таким неистовством, владея при этом собой, то есть дозируя эмоции. Впрочем, Ван Гог впоследствии сам продемонстрировал эту способность - подчинив темперамент идее. Взволнованность, иногда даже бешенство, - это слово может прийти на ум тем, кто разглядывает картины Ван Гога или Гойи, - всегда регулируется высшим началом. Этим отличается то, что называется мазней, от того, что есть живопись. Экстаз в живописи, как и в работе души, - исключительно важен; однако важным он делается, только будучи подчиненным иному началу, а именно вере. Вне энергии, переданной холсту, - искусства нет; безоглядная смелость в воплощении энергии есть необходимое свойство художника; однако смелость в отсутствие веры значит мало. Основной урок живописи состоит в том, что экстаз можно имитировать, но веру нельзя.

Глава двадцать вторая ПРАВИЛА РУКОПАШНОГО БОЯ I