Учебные часы

Я смотрю, как она отщелкивает передние кнопки, плавно скользит вниз молнией, и стягивает черные виниловые брюки вниз по бедрам с соблазнительным небольшим колебанием. Под ними она не носит ничего, кроме плотных, черных шерстяных колготок.

Как ни странно, я считаю, что все это невероятно эротично.

Выйдя из них, она сгибается в талии, держа дерзкую задницу в воздухе, поднимает с пола, передавая их мне с благодарной улыбкой.

Наивная. Как будто не она просто трясла задницей в направлении моего хозяйства.

Я вскидываю руку, останавливая ее.

— Подожди. Ты не серьезно собираешься бегать здесь в этом белье?

Джеймсон наклоняет голову, глядя вниз на свое тело, обтянутые колготками ноги — ее великолепные, длинные ноги — прежде чем посмотреть на меня.

— Э-э, ты имеешь в виду леггинсы, вызывающие зуд от шерсти? Да. Это то, в чем я буду бегать, — ее шутка полна юмора. — Что?

— Они не приличные.

Ее руки ложатся на талию, и она выставляет бедро.

— А тебе какое дело?

Я смотрю вниз на внутреннюю часть ее бедра.

— Мне никакого. Я просто представляю тебя голой, как и все остальные. Если ты можешь жить с этим знанием, то я думаю, у нас нет проблем.

— Я очень сомневаюсь, что каждый представляет меня голой, — Джеймсон пренебрежительно смеется. — Но я думаю, что буду в порядке, если это так.

Я скрещиваю руки на широкой груди в знак несогласия.

— Ты не думаешь, что Чед, оттуда, глаз с тебя не сводит? И этот парень Блейн?

Она щурится сбитая с толку.

— Это Брэндон, не Блейн.

— То же самое, — утверждаю я, потому что мне честно насрать, какое у парня имя.

— Знаешь, что, Оз? Ты действительно странный иногда. Никто не рассматривает мою одежду, так что ты можешь отвалить, большой кузен.

— Ощущения в моем паху вряд ли братские, — шучу я, наконец, потянувшись за ее одеждой. — Как знаешь, если ты хочешь встречаться с ними, но позже не приходи плакаться ко мне.

Еще один мягкий смех, и она похлопывает меня по руке. Короткий контакт посылает жар прямо к моему…

— Думаю, что я справлюсь, но спасибо, — она снова похлопывает меня, пробежав пальцами вверх по хлопковому рукаву. — И спасибо, что взял мои вещи в раздевалку. Я пойду, найду места для нас.

Так что я иду, как хороший маленький бойскаут, несу штаны Джеймсон, куртку, и шлем вниз к шкафам. Вставляю ключ в металлическую дверь и бросаю все в наш арендованный шкафчик, включая мою собственную куртку, штаны и шлем. Я бросаю все наше дерьмо, перед тем как закрыть его и засунуть ключ в карман моих свободных спортивных штанов.

Поворачиваюсь от шкафчика.

По ту сторону раздевалки, я не очень удивлен, обнаруживаю, что МЯХТ прислонилась к дальней стене и оценивает меня. Застенчивая улыбка застыла в уголках ее красных губ, ее обесцвеченные светлые волосы заплетены под черной вязаной тюбетейкой. Остальная часть ее наряда целомудренно белая: белая водолазка, белые лыжные брюки, белые носки.

Если она добивается невинного вида, это не работает — и давайте посмотрим правде в глаза, она знает, что никого этим не одурачит.

Я прохожу мимо МЯХТ и стреляю в нее моей сексуальной ухмылкой, зная, что она будет рядом позже, если мне станет скучно.

Поднимаясь по лестнице сразу через две ступеньки, я направляюсь к главному холлу глухого, деревенского домика, без ботинок, в поисках тех тонких черных леггинсов. Я нахожу их подпирающих большой серый каменный очаг пылающего камина. Милые маленькие пальцы Джеймс и симпатичные стройные ноги в серых шерстяных носках, которые доходят ей до икр.

Поймав меня наблюдающим за ними, она шевелит пальцами ног, когда я приближаюсь. Похлопывая по сиденью массивной кожаной кушетки, ее ноги касаются земли, когда она освобождает для меня место, предлагая сесть.

— Вот, я принесла тебе горячий шоколад, — объявляет Джеймсон, протягивая мне белую, дымящуюся кружку. Сверху взбитые сливки. — Это за то, что ты отнес мои вещи вниз.

Наши пальцы соприкасаются, когда я скольжу ладонью вокруг чашки, чтобы вынуть из ее захвата, и с легкой усмешкой, плюхаюсь рядом с ней на диван. Я оседаю на хорошо изношенную кожу, широко раздвигая ноги, так, чтобы наши бедра соприкасались, создавая приятное тепло.

— Итак, Оз, мужик, как проходит твой сезон? — спрашивает какой-то парень в красном свитере Бартона. Вязаная шапочка надвинута на лоб, очки до сих пор на голове.

— Дела пошли хреново. Мне повезло, что я смог сбежать на уикенд, — это отчасти правда. По правде говоря, я наврал тренеру, как подлец, чтобы получить выходные. Я сочинил какую-то ерунду о моем левом подколенном сухожилии, ставшем слишком плотным и, не желая потянуть его перед следующей встречей.

Которая ровно через шесть дней. Против очень энергичного Пенсильванского университета.

По контракту, спортсменам моего уровня, технически не разрешено участвовать в других видах спорта, особенно «опасных», один из них сноуборд.

Хорошо. Там нет ничего технического в этом. Мы не должны делать что-либо, от чего можем получить травмы, в том числе и играть в пляжный волейбол с моим раздражающим кузеном Брайли, или о, я не знаю… спускаться на сноуборде с чертовой горы.