Учебные часы

Джеймсон опускается на кровать, скрещивает ноги и сбрасывает балетки на пол. Отодвигает их в сторону, свесив ноги с края, ее красивые ярко-розовые ногти на ногах отполированы и блестят.

Мои глаза следят за движением ее пальцев, играющих с подолом клетчатой юбки. Ее клетчатой. Блядь. Юбки. Она раздвигает складки, давая мне редкий проблеск кремовой верхней части бедра, тени нижнего белья.

Кровь устремляется к мозгу внутри моих штанов, руки тянутся к волосам. Я шагаю к дальней стороне моей спальни, так как вид одной ее юбки творит невообразимое с моим членом.

Он дергается.

Если она делает все это сексуальное дерьмо нарочно, пытается заставить меня возбудиться и сойти с ума, это работает.

От электричества нашей химии у меня волосы встают дыбом. Прочищаю горло, проверяя способность говорить.

— Ты делаешь это нарочно? Потому что ты испытываешь мое терпение.

Ее пальцы нащупывают нижнюю пуговицу кардигана и дергают, затем задирают подол юбки, позволяя мне еще раз взглянуть. — Не понимаю, о чем ты.

Эти блестящие губы растягиваются в ангельской улыбке. Зубы впиваются в соблазнительную нижнюю губу.

— Окей. Ладно. — Я хватаюсь за ближайший стул, и до белых костяшек сжимаю его, когда она откидывается на спинку кровати и раздвигает ноги. Сидит, широко расставив колени, и играет, играет с нижней пуговицей своего топа.

Играет со мной.

— Хотя… — вздыхает Джеймсон. — Раньше мне приходило в голову, что… — она замолкает, наклоняет голову и изучает меня живыми, горящими голубыми глазами. — Эти чувства не проходят, не так ли? На самом деле, — возражает она. — Они становятся все сильнее.

Я в замешательстве. О каких чувствах она говорит? Наша дружба? Наше свидание?

— Так что, я здесь, чтобы что-то с этим сделать. Пять свиданий долгий срок, а у нас уже есть то, чего нет у большинства пар. Мы друзья. — Нижнюю пуговицу проталкивают через петельку, выражение ее лица остается бесстрастным, даже когда ее отпускают. Потом еще…и еще, пока я не вижу плоский обнаженный живот и симпатичный пупок. — А ты не думаешь, что мы оба заслужили это, после того как были так терпеливы?

Верно.

Верно?

Мертвая хватка на моем стуле становится сильнее. Она…

Твою мать, она собирается раздеться?

— Иисус, Джеймсон, — Моя нога нетерпеливо, невольно начинает дергаться. — Ты меня соблазняешь?

Низкое м-м-м.

— Ты мне нравишься, Себастьян, — хрипло шепчет она. — Мне нравятся твои мозги и тело, и я устала говорить «нет». Устала от правил. Устала ждать свидания номер пять.

— Я тоже… подожди. — Я правильно ее слышу? — Что?

— Ты меня слышал, — ухмыляется она.

— Да, я слышал. Я просто не уверен, что услышал тебя правильно.

Ее проворные пальцы скользят вниз по плоскому животу, поддразнивая пояс клетчатой юбки. Палец нежно прикасается к золотой пряжке, удерживающей её. Тянет кожаный ремешок через петлю нежным рывком.

— Слушай внимательно: я говорю «Да».

Зачарованный, я смотрю, как она встает. Шерстяная юбка расходится в стороны, открывая только пару лиловых кружевных трусиков. Трусики, о которых я мечтал снова и снова последние несколько дней. Трусики, которые буквально преследовали меня во сне. Бледно-фиолетовые, они обтягивают ее стройные бедра, и ничего не скрывают. Абсолютно. Ничего.

Ничего, кроме кружева, созданного исключительно для того, чтобы досаждать моему уровню тестостерона. Они нескромные. Пикантные.

Великолепные.

Сексуальные фантазии о раскрепощенной библиотекарше сбываются.

Я отпускаю стул и с усилием поднимаю глаза на ее лицо, приближаясь к ней.

— Черт, серьезно?

— Да, — стонет она сквозь стиснутые зубы, когда мои цепкие руки сжимают ее тонкую талию, а затем скользят южнее по ее спине. Вниз по позвоночнику. Вниз по ее безупречной коже. Опускаясь тугой зад. Мои большие ладони проскальзывают в ее кружевные трусики, обхватывают ягодицы и …

Сжимают.

— Как далеко ты хочешь зайти? — стонет она, когда я шлепаю ее по заднице, растирая жалящую боль медленными кругами.

— До самого конца. — Я зарываюсь головой в основание ее горла, стону и прижимаюсь эрекцией к ее животу. — Скажи мне, что ты хочешь, Джеймс, скажи мне, и я сделаю это.

— Я хочу остаться на ночь. Это не перепихон. — Она выдвигает требования. — Это не секс на одну ночь. Я хочу уважения. Ты не можешь выгнать меня ни потом, ни утром. Я хочу, чтобы ты приготовил мне завтрак на своей кухне.

Мои ладони продолжают поглаживать ее великолепный зад, заставляя покраснеть.

— Как насчет вафель?

— Вафли, звучит восхитительно, — задыхается она, и мой член плачет от радости. — И я хочу снять с тебя майку.

— Да, мэм.

Потянувшись за подолом темно-синей футболки, я стягиваю ее с себя и швыряю на деревянный пол. Она падает кучей рядом с ее туфлями.

— От чего хочешь избавиться дальше?

— От всего. — Джеймсон наклоняется вперед, облизывает гладкую кожу моей ключицы и дует, одобрительно напевая. — Но начнем с твоих спортивных штанов.