Ученье - свет, а неученье - тьма (СИ)

В уши тут же ударил шёпот сотен, а то и тысяч образов, но я не обратил на них никакого внимания.

В памяти всплыла куча пепла и кинжал фон Лютика, оставшиеся после того, как вампир, обратившись в дым, просочился в саркофаг.

Но потом он появился сначала в моем сне, а потом и в Лютиках. А значит…

Додумать мне не дал надоедливый шёпот.

Перехваченные мной ментальные образы и навязанные воспоминания принялись атаковать меня с новой силой.

Разбитая тарелка…

Принесенный домой котенок…

Разлитый из котелка суп…

Драка с двумя мальчуганами…

Заливистый смех девчонок и мои уши, пылающие от стыда…

Вся эта ерунда мешала мне сосредоточиться и понять, что же делать дальше.

От обрушения фресок я спасся, но… что сейчас?

Сжечь ментальные конструкты? Но я не стихийник! Игнорировать их? Но с каждой секундой их шёпот становится всё более навязчивым.

Понятно, что нужно от них избавиться, но как? Ударить магией Смерти? Но на мне проклятье Ануба…

— Какого чёрта! — зло прошептал я, чувствуя, как в груди поднимается волна ярости. На Ануба, на менталиста, на преследующие меня загадки. — Это же мой сон!

Технически, это было что-то между моим сном и межмирьем, но мне настолько надоела моя беспомощность, что я дико захотел ощутить былую — до проклятья Ануба — мощь.

В затылок ударил знакомый ветерок, и выпущенное на волю Касание Госпожи отозвалось резкой мигренью.

Шрам на плече запульсировал огнём, и я, сжав зубы, застонал от боли.

Не знаю, сколько длился этот миг, но, когда ветерок исчез, а боль отступила, голоса накинулись на меня с удвоенной силой.

Волна Смерти

Темный огонь

Кольцо Тьмы

С каждым использованным заклинанием я становился всё слабее, а голоса все громче. Более того, я почувствовал, как чужие воспоминания снова пытаются принять чей-то образ.

И только когда сил практически не осталось, я понял, что нужно делать.

Подавив накативший приступ клаустрофобии, я постарался унять бешено бьющееся сердце.

— Подходи по одному… — проскрипел я и открыл свой разум настойчивой пожилой училке, которая лупила меня своей указкой.

— Будешь ещё пачкать тетради чернилами? А?! Будешь?

— Буду! — я с трудом подавил рвущиеся наружу слезы боли и обиды, и посмотрел мучительнице в глаза. — Моя тетрадь, мои чернила.

— На уроке! — взвизгнула тётка и замахнулась указкой.

— На уроке не буду, — спокойно отозвался я, хотя так и хотелось вмазать по ней Копьем Тьмы. — Только если случайно.

— Да я тебя….

— Вам на пенсию пора. Учитель — это не про кляксы, учитель — это про знания и про любовь.

Ещё вчера я бы или выбежал из класса, или оттолкнул взбешенную тетку от себя, но пара часов, проведенные с Алексеем, дали понимание, что такое настоящий учитель.

Женщина подавилась заготовленным обвинением и с удивлением уставилась на меня.

— Мы все устали, — на этот раз я говорил чистую правду. — С нами сложно, я понимаю, но вместе мы справимся.

Указка медленно опустилась, а по щеке не старой ещё в общем-то учительницы, сбежала одинокая слеза.

— Прости… — с трудом выдавила из себя женщина, — не знаю, что на меня нашло…

Я хотел что-то сказать, но мир завертелся, и я снова оказался в саркофаге.

— Один готов, — беззвучно прошептал я, уже увереннее пуская в свой разум следующий шёпот.

— Дерись, трус! — Высокий, на голову меня выше деревенский пацан горделиво выпятил грудь. — Или катись отсюда и не смей больше называть себя магом!

В стороне стояли две девчушки, и если левая смотрела на моё избиение с интересом, то правая, с плохо скрываемой жалостью.

— Нет, — всё тело болело, но я через силу поднялся на ноги. — Тебе не сломать мою мечту!

— Ах так? — глаза пацана опасно сверкнули. — Тогда держи!

Перед глазами мелькнул грязный кулак, и в голове вспыхнула сверхновая. Было очень больно, но я упрямо протянул.

— Я маг!

Бамс!

— Маг!

Дыщ!

— Маг!

Сначала показалось, что тщедушное тельце не выдержит, но после третьего удара страх отступил, что ли?

Да, было больно, но взамен пришло понимание — Я. Настоял. На своем!

Пятый удар я не почувствовал, на шестом сплюнул кровью и улыбнулся, на седьмом — ударил в ответ.

— Это нечестно! — заверещал пацан, которому я каким-то чудом расквасил нос. — Я! Я хочу быть магом!

— Ну так будь… — я с недоумением посмотрел на отступившего на шаг пацана. — Я разрешаю.

— А ты?

— И я буду, — я пожал плечами. — Вместе будем.

— А так разве можно?

— Пффф! — я облизал губы и сплюнул кровью. — Можем даже их, — я кивнул на девчонок, — с собой взять.

— П-правда? — а это уже кто-то из них.

— Правда, — поморщился я. — Вот только…

И снова я не успел договорить. Мир сделал сальто, а я вновь оказался в саркофаге.

— Минус два…

Ссоры с родителями, с братьями, сёстрами и со случайными прохожими…

Конфликты в школе, во дворе, на работе и на отдыхе…

Страх сделать ошибку, быть непонятным, сделать что-то не то…

Я проживал десятки, сотни жизней, и единственное, что помогало мне сохранить рассудок был отсчет.

— Минус семь…

— Минус сорок…

— Минус сто два…

— Минус двести тридцать…

— Минус четыреста шесть…

— Минус восемьсот восемьдесят семь.