Ученье – свет. Только объясните это темным

– Какая же я дура, – обозвав себя в последний раз, Ника без сил опустилась рядом с Барбосом и от души выплакалась в его косматую шерсть.

Пес поскуливал, желая ее утешить, лизал лицо, руки, заглядывал в глаза, пока она не успокоилась.

– Ладно, друг, что-нибудь придумаю. Может, и помогу ей украсть этот дурацкий амулет.

Пес тявкнул и издал грозный рык, протестуя против воровства.

– А что делать? Думаешь, она стала бы меня шантажировать, если бы могла сама его достать? При ее-то возможностях?

– Гав!

– Вот и я о том же. Что-то здесь не так. И прежде чем совать голову в петлю, лучше заранее самой все разузнать.

Ника решила: раз пошел такой расклад, то она имеет полное право доставать соседку. Не прошло и часа, как она опять трезвонила ей в дверь.

– Вероника? – удивилась старушка, пропуская ее в коридор. – Что-то случилось?

– Вы обещали научить ставить защиту на окна.

В полутьме коридора ей показалось или колдунья на самом деле довольно улыбнулась? Но когда они вошли в комнату, выражение ее лица было полностью сосредоточенным.

– Садись.

От старушечьей рассеянности и слабости не осталось и следа. Перед Никой была настоящая темная. Девушка опустилась на пол, сложив руки на коленях.

Настасья Валерьевна расстелила перед ней платок, достала из секретера ларец, поставила поверх платка и села напротив.

– Для начала ты должна уяснить – это заклинание убьет любого, кто осмелится через него пройти. Поэтому ты сразу должна определить, кому ты разрешишь беспрепятственно входить в твою квартиру. Начнем с того, какие параметры для этого нужно указать. Слепка ауры недостаточно, ее излучение легко подделать с помощью амулета.

Ника внимательно слушала колдунью. Многое из того, что та говорила, она знала, но никогда не думала, что эти знания можно применить подобным образом. Воистину у темных изощренный ум. Как можно додуматься использовать нити дружбы и любви, тянущиеся между людьми и их питомцами, как определитель «свой – чужой»? До этого дня она просто ощущала такую связь. Это позволяло им с Барбосом понимать друг друга. Благодаря этим нитям она понимала, что у Даши и Дениса все в порядке. Отец ругал их, мать плакала, но родители не собирались бросать сына. Виталий Дмитриевич по своим каналам собирался повлиять на ситуацию. Знала, что ее чувство к Ярославу не просто симпатия, а зарождение любви, потому что эта нить светилась другим цветом. Даже к Красину и Роману Евгеньевичу шли тонкие нити, и если их не оборвать недоверием, то они воплотятся в канаты крепкой дружбы. Но заложить их в основу заклинания, чтобы близкие не пострадали? До такого она бы точно не додумалась.

– Проще работать с домовыми, они никогда не ошибаются и обмануть их невозможно, но ты и этого не сделала.

Девушка выдержала взгляд колдуньи, понимая, что Настасья Валерьевна права. Сейчас Ника жалела, что не последовала ее совету и не подчинила Дениса, а за ним и Дашу. Скольких проблем можно было избежать. За пару лет ребята пообтесались бы в колдовском мире, набрались ума и силы, а потом с чистой совестью можно было отпускать их на волю. Только толку теперь сожалеть об этом.

– Теперь само заклинание. – Колдунья открыла ларец, вынула из него четки из черных каменных бусин и протянула ей. – Сорок бусин, столько раз нужно читать заклинание у каждого окна. Видишь маленькие бусинки на каждом десятке?

Ника кивнула, чувствуя в руках прохладу гладкого отшлифованного камня.

– Это поворот на девяносто градусов. Каждое заклинание создает клинок, разрезающий любого, кто пересечет линию его удара. По десять для верха, низа, на правую и левую стороны окна. От того, кто посмеет к тебе проникнуть, останется один фарш.

Девушка представила обыкновенного воришку, решившего вынести у нее несуществующий телевизор. Он бы получил до трех лет тюрьмы, а ей грозит пожизненный срок за особо изощренное убийство.

– Тогда придется на каждое окно вешать табличку, как на трансформаторной будке: «Не влезай. Убьет».

Колдунья улыбнулась:

– Это лишнее. Люди будут чувствовать опасность и к тебе не сунутся, ну а кто рискнет, сам виноват, что не послушал интуицию.

– И что мне потом делать с трупом?

Ника чувствовала, как от четок по рукам распространяется холод тьмы. Но вопреки всему, что она о ней слышала от бабушки, тьма не обжигала и не вызывала желания бросить четки и бежать без оглядки, как от чумы.

– Знаешь, почему тебя отдали мне на обучение?

Ника отрицательно качнула головой, прислушиваясь к своим ощущениям. Удивительно, но тьма ее не пугала. Она дарила ясность мысли и четкое понимание, не замутненное шелухой эмоций.

– Нравится?

Девушка задумалась, какой дать ответ, и честно кивнула:

– Нравится.