Учение древней Церкви о собственности и милостыне

Феномен Экземплярского показывает, что Церковь всегда жива, всегда готова в отстаивании истины. Об Экземплярском Булгаков писал: «если для него жива церковь вселенская, то и в нем живет она». Думается, что осмыслить его место в Православии можно следующим образом. В Церкви нужны разные служения, в том числе — и правдолюбцы. Их задача — про­тивостоять опасности дрейфа, постепенного сползания с высот подлин­ного христианства вниз, ближе к реалиям «века сего». Именно на такое служение и воздвиг Господь профессора нравственного богословия В. И. Экземплярского. И подготовил его к этому, надо прямо сказать, очень нелегкому служению: воспитал его в семье, где Экземплярский воочию увидел, что такое христианская любовь, дал ему твердую веру во Христа, талант проповедника, кристальную честность и стойкость в отстаивании правды.

В 1917 г., уже после падения монархии, Экземплярского восстанавли­вают в Киевской Духовной Академии, он снова начинает читать лекции и с головой погружается в церковно-общественную жизнь. И тут возникает второй искусительный момент, из-за которого имя Экземплярского до сих пор произносится с сомнением. Летом 1917 г. он пытается повлиять на процесс подготовки Поместного Собора и публикует программу реформ[2]«левого» толка. Тут и чтение вслух евхаристических молитв, и введение в богослужебную практику русского языка, и увеличение числа епископов по крайней мере в 10 раз с отменой обязательности монашеского еписко­пата, и требование строгой соборности в противовес идее патриаршества. Благодаря такой программе многие считали и по недоразумению продол­жают считать его обновленцем. Однако это не так. Когда при большевиках взяло силу настоящее обновленчество, то решительно нигде невозможно найти имени Экземплярского — ни в рядах активных обновленцев, ни сре­ди им сочувствующих. Более того, есть сведения, что он обновленчество активно не принял и боролся с ним. В переполненное бурными событиями лето 1917 г. Экземплярский с болью писал: «Русская революция не только вышла на улицы без Бога, но все ее волны лишены точно вовсе религиозной стихии. Все море русское всколыхнулось, все голоса слышны, все теории проповедуются, агитация и пропаганда разных учений нашла фанатичных выразителей, а нашего церковного голоса не слышно»[3]. Неготовность, по мнению Экземплярского, Русской Церкви к надвигающемуся революци­онному катаклизму беспокоила его, и он пытался ее преодолеть, требуя скорейших реформ, приближающих, как он считал, верующих ко Христу.

Однако следует констатировать, что здесь ясно проявились характер­ные для Экземплярского прямолинейность и наивное прекраснодушие, точнее — отсутствие пророческого зрения. Так, в патриаршестве он ви­дит воплощение византийской идеологии раболепства перед государством.

Но последующие события показали, что патриаршество может быть и на­оборот — оплотом противостояния Церкви богоборческому государству. Что через год государство просто поставит Церковь вне закона и возьмет стратегический курс на ее ликвидацию — такого Экземплярский предви­деть не смог, впрочем, как и подавляющее большинство церковных дея­телей.

Но катастрофа пришла скоро — девятый вал революции потопил и «правых», и «левых». О жизни Экземплярского после революции сведений почти нет. Известно, однако, что в 1920 г. он ослеп, предположительно,

от недоедания[4]. Умер он в Киеве в 1933 г.

***

У новой власти был свой взгляд на собственность, и он отнюдь не совпадал со святоотеческим. Да и слово «милостыня» в ХХ веке стало произноситься с оттенком презрения. Книга Экземплярского оказалась вычеркнутой из жизни, впрочем, как и любая другая, напоминающая о Евангельской Истине. Но в наше время, когда вопросы собственности сно­ва приобрели остроту, настало время и для этого труда.