Учение древней Церкви о собственности и милостыне

Чтобы закончить изложение взглядов св. Иоанна на богатство и на должное к нему отношение, нам остается лишь отметить суровое осуждение св. отцом грубых злоупотреблений в деле умножения богат­ства. Если, как мы уже видели, по взгляду св. отца, уже одно только сохранение своего имущества в неприкосновенности есть по существу хищение[533], то сребролюбец и любостяжательный не мог представ­ляться святителю иначе, как в образе чудовища, вовсе лишенного бого­подобного человеческого образа. Так именно рисует св. отец сребролюб­ца: «представим себе человека, — говорит св. Иоанн, — извергающего из очей своих огонь, черного, вместо рук имеющего на обоих плечах своих висящих драконов; представим у него такие уста, в которых вме­сто зубов вонзены острые мечи, а вместо языка находится источник, изливающий яд... Представим, что чрево его пожирает более всякой печи... а ноги — как бы крылатые и быстрее всякого пламени. Пусть лицо его будет составлено из собачьего и волчьего; пусть он не будет произносить ничего человеческого, но будет издавать из себя звуки не­стройные, отвратительные и страшные; пусть также и в руках у него будет пламень. Может быть, вам представляется страшным сказанное мной, но я еще не изобразил его надлежащим образом. К сказанному надо присовокупить и еще нечто: пусть он поражает встречающихся с ним, пожирает и терзает плоть их. Но сребролюбец гораздо хуже и та­кого чудовища. Он нападает на всех, все поглощает, подобно аду, всюду ходит как общий враг рода человеческого»[534]. Вообще св. отец не нахо­дит достаточно выразительных слов и сравнений, чтобы представить весь ужас греха любостяжания. Сребролюбец хуже бесноватого для всего города и людей, так как на него не действует и слово Христа[535]. Корыстолюбец хуже вора[536], хуже пса и зверя, он — сам демон[537]. Лю- бостяжатель — истинный идолопоклонник, приносящий на алтаре лю­бостяжания и тело, и души ближних[538]. Нет возможности и особенной нужды передавать все те суровые обличения греха корыстолюбия, ка­кие встречаются во множестве бесед св. Иоанна. Можно только приба­вить, что когда св. Иоанн говорит о тяжести греха корыстолюбия, то он разумеет не каких-либо извергов, но очень обыкновенных с житейской точки зрения людей. Об этом говорит уже жалоба самого святителя, что сребролюбие овладело душами всех[539], и нет нужды даже объяснять это диавольскими кознями, так как нашей злобы совершенно достаточно для объяснения этого факта[540].

Само собой понятно, что св. Иоанн, так же как и другие св. отцы, восставал против отдачи денег в рост. «Ничего, ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать рост... Ростовщик обогащается на счет чу­жих бедствий, тягости другого обращает себе в прибыль... под видом че­ловеколюбия роет яму глубже, помогая теснить нищего»[541].