Учение древних ариев

В переводах «Ясны» К. А. Коссовича и К. Г. Залемана о сновидении Зервана речь не идет, но идея разделения Доброго и Злого духов, как близнецов, присутствует. Для нас это особенно важно, поскольку персидский близнечный миф, впрочем, как и любой другой, предполагает наличие некоего рождающего, первичного по отношению к близнецам начала. Маги-зерваниты видели нечто изначальное, предвечное, непостижимое в образе Зервана Акарана — Бесконечного Времени.

Время — могущественнее обоих творений [Добра и Зла].
Время — истинное мерило деяний.
Время благостнее всех благостных.
Время разрешает вопросы
лучше всех разрешающих вопросы.
Наше время преходяще.
В установленное время будет сломлен
пребывающий в роскоши.
Душа не спасется от него
ни взлетев ввысь,
ни опустившись вниз,
ни укрывшись в преисподней [74]

.

Этот явно зерванитский гимн в переводе Брагинского дает отчетливое представление о настроениях, имевших место в среде персидских поэтов, философов и ученых того времени. Так, фаталистическая поэзия Омара Хайяма, знаменитого персидского математика и астронома, насквозь пронизана чувством преклонения и покорности перед безжалостным Временем и его величественным творением — Небесным Сводом, чье движение определяет земные судьбы:

В день, когда оседлали Небес скакуна,
Когда дали созвездиям их имена,
Когда все наши судьбы вписали в скрижали —
Мы покорными стали. Не наша вина.

Относительно Времени, которое «могущественнее обоих творений», Хайям высказывался достаточно определенно:

Для того, кто за внешностью видит нутро,
Зло с добром — словно золото и серебро.
Ибо то и другое — дается на Время,
Ибо кончатся скоро и зло, и добро [75]

.

Подобных высказываний относительно величия Времени и невозможности человека изменить предначертанное ему Судьбой достаточно много и в знаменитом эпосе Фирдоуси «Шахнаме», и в произведениях других персидских поэтов, что свидетельствует о широком распространении идей астрального фатализма, как логического продолжения представлений о всевластии времени, порождающего и поглощающего собственные порождения.

Уже цитируемый ранее пехлевийский текст «Дадестан-и-Меног-и-Храд» аккумулирует вышесказанное и подводит черту: «Так как все земные дела происходят по (предопределению) Судьбы и решающего и ограниченного Времени, которое (есть) сам Зурван, могучий долговременный правитель [Зерван Даргахвадата]… в каждом возрасте приходит к тому, кому предназначено то, что должно произойти» [76].

Cам Господь Бог Ахура-Мазда — творец ограниченного Мироздания, в пределах которого пойман Злой Дух, мыслится как властелин Судьбы и Времени. Ограниченное однонаправленное время является символом его власти над сотворенным миром, и ключ к управлению временем находится в руках Творца.

Малоизвестный персидский текст «Десатир», изданный в 1818 году в Бомбее Муллой Ферозом, содержит упоминания о Зерване — времени, находящемся в подчинении Ахура-Мазды: «Все существование видимо ему [Богу] сразу (в один момент), без времени: и от него ничего не скрыто. Совершенство его знания состоит в том, что оно не зависит от времени: время принадлежит его величию и никогда не выступает как прошлое, настоящее или будущее. В целом движение времени и его продолжительность, последовательность событий, сменяющих друг друга, и моменты их разделений видимы Богу в один момент, а не как в нашем знании, которое мы получаем разорванными частями: некоторые события были в прошлом, некоторые видимы теперь, и другие, чье время еще не пришло».

В этом тексте, несомненно, речь идет о Зерване Карана — ограниченном времени, чьи проявления — прошлое, настоящее и будущее — являются весьма условными для Творца, пребывающего в состоянии вечности, то есть Зервана Акарана.

В «Десатире» так же, как и в других среднеперсидских текстах, содержится указание на тесную взаимосвязь между событиями земными и небесными, что является дополнительным аргументом, подтверждающим представления о связи зерванизма и астрологии: «Время — это часть движения Великого рая. Оно устанавливает отношение событий и явлений в мире с движением небес и ходом сфер. И на божественном языке они называют это Зерван».