Учение древних ариев

Исламскую цивилизацию Хантингтон рассматривает в качестве главного оппонента Западу и главного источника межкультурных конфликтов, но это лишь в начале книги. Далее автор склоняется к противостоянию между Западом и всей Восточной и Средней Азией, объединяя указанные азиатские регионы в единый «конфуцианско-исламский блок». А заканчивается книга описанием глобальной войны между Западом и Восточной Азией (Китай, Корея, Япония), начало которой автор датирует 2010 годом.

Следует заметить, что в описании грядущего будущего у русского философа Соловьева и американского политолога Хантингтона довольно-таки много схожего. И у Соловьева, и у Хантингтона межцивилизационной войне предшествует выделение в регионе некой доминирующей державы: Японии — у Соловьева, Китая — у Хантингтона. У обоих пророков война начнется с внутрирегиональной экспансии: у Соловьева — Япония захватывает Китай, у Хантингтона — Китай захватывает Вьетнам. Оба исследователя говорят о появлении некой единой для цивилизации идеологии: Соловьев называет эту идеологию «панмонголизмом», Хантингтон — «синской идеей». Наконец, и у Соловьева, и у Хантингтона вслед за внутрирегиональными завоеваниями начнется экспансия на русский Дальний Восток и Сибирь, то есть война с Россией. Но самое главное, что причину поражения Запада в этой войне оба идеолога усматривают в утрате западной цивилизацией собственной идентичности, в отсутствии духовного единства западных держав.

Далее, по Соловьеву, победа «панмонголизма» будет недолгой, объединившиеся европейские народы скинут восточное владычество, и на земле наконец-то установится всеобщий мир, но этот всеобщий мир, это объединенное человечество окажутся не чем иным, как… царством Антихриста, абсолютным воплощением зла.

Решения же Хантингтона по вопросу войны цивилизаций сводятся к тому, что необходимо навсегда отказаться от какого бы то ни было «универсализма» и «коллективизма». Здесь воззрения американца полностью разнятся с философией всеединства Соловьева.

Что же касается столь устрашающего финала исторической драмы в изложении Соловьева, то, как считают исследователи его работ, выводы философа могли базироваться на пророчествах ранних христианских апологетов. Например, на пророчествах римского ритора Лактанция, жившего в конце III — начале VI века и прозванного за чрезмерное красноречие «христианским Цицероном».

Пророчество Лактанция из его седьмой книги «Божественных наставлений» [109] действительно связывает конец мира с великой войной между Западом и Востоком.

«Не будет ни одной страны, которая не испытает на себе «ударов правосудия» Божия», — говорит Лактанций.

Однако кара Божия, поясняет Лактанций, явится на землю не в виде язвы или тьмы, а в виде непомерного увеличения злобы. Не будет больше между людьми ни милосердия, ни верности, ни честности, ни искренности, а главное — не будет на земле больше мира. Не только различные народы, но и различные города станут воевать друг с другом. Начнется повсеместная война всех против всех.

И подобное состояние мира, по Лактанцию, будет иметь вполне конкретное объяснение: «Причиной такого опустошения будет то, что Римская империя, властвующая ныне над всею землей, столь сильная и могущественная, эта империя истребится».

Заметим, что для раннехристианских идеологов Рим — pax romana, великая сверхдержава, власть которой над народами оправдана ее военным и экономическим превосходством; Рим является оплотом законности и порядка, несмотря даже на то что сами римские власти постоянно эту законность нарушают.

Но как же случится, что столь могущественная империя будет разрушена? Отвечая на этот вопрос, Лактанций говорит: «Запад повергнется рабству, а Восток получит власть повелевать». Начнется все с разделения высшей власти. Явятся десять царей и разделят между собой империю. И будет уже не один Рим, а десять. Начнутся междоусобицы. В это время появится некий народ с Севера и захватит сначала три царства в Азии, а затем и весь мир. И народ этот «произведет нестерпимые жестокости на вселенной, нарушит божественные и человеческие законы, изобретет ужасные меры к утверждению своего владычества, уничтожит прежние постановления и выдумает новые… и мир лишится красоты, и человек будет безутешен». Потом явится некий Пророк, который вновь объединит все народы. Роль же Востока, по Лактанцию, заключается в том, чтобы «миру сполна явилась «тайна беззакония», чтобы праведники отделились от нечестивцев, чтобы Добро и Зло полностью размежевались для своей окончательной битвы, ибо не может быть победы Добра, пока Зло не проявится во всем своем обличье», — и с этой точки зрения мы должны «желать» наступления всемирной катастрофы.

Возможно, в этой битве Добра и Зла и состоит мифологемно-религиозный смысл всех войн, в том числе и последней — апокалиптической войны цивилизаций, которая превратит мир в пепел. Но не дай нам бог дожить до этого времени, ибо, как говорил все тот же ритор Лактанций: «Мы можем только молить Бога, чтобы нынешнее царствие продлилось как можно дольше!»

Эпилог