Учение гордых букашек

Маленький раб

Бесприютные дни в Гаане проходили по одному распорядку. Почти все время Писарь проводил у серой башни. Но случая пробраться внутрь никак не представлялось, лишь Беладоров слуга постоянно появлялся в окнах и у входа. После Писарь посещал Устрицу, но не для того чтобы выпить. Ему казалось, в какой-нибудь вечер туда заявится Фатэль. Только он был вхож в серую башню, только он мог помочь вызволить Талли. Каждый раз Писарь разочарованно уходил из кабака, хотя даже не знал, как уговорит Фатэля, если все-таки разыщет. После устрицы Писарь часто бродил у порта. Там всегда пахнет рыбой и пьяными моряками. Всегда стоит оживление, все работают, с кораблей бросают полные сети, их разбирают, улов везут на продажу, а вот военные корабли создают вокруг себя островки пустоты. Простые люди побаиваются к ним подходить. На всех бортах висят щиты, паруса серые. Солдаты в закрытых шлемах охраняют каждое судно. Если верить Манхару, именно такой корабль ждет Талли.

Манхар и вправду знал все. В один из светлых портовых вечеров, сквозь общий гомон зацокали копыта, застучали колеса. Прохожие разбегались от повозки с клеткой. Воры, бродяги, пьянь не угодная городу собиралась в такие клетки и доставлялась на военные корабли. Повозка промчалась мимо Писаря, но одно лицо он успел выхватить. Талли смотрел на толпу, высунув руки в решетку. Вскоре рабов плетьми загнали на готовый отплыть корабль. Уродливый капитан с обожженным лицом не сулил мальчику легкой судьбы. Писарь жалко стоял и смотрел, как судно удаляется в неизвестность. Об него спотыкались люди, один торгаш в сердцах даже бросил крупной рыбиной. До Писаря никак не доходило, как он мог остаться в Гаане, ради несбыточной мысли освободить Талли? Как он собирался ему помочь? Ответа не нашлось, да Писарь и не искал особо. Вместо этого, незаметно для самого себя, он обдумывал, где разузнать про корабль. Рядом сидел, любуясь морем старик.

— Кто знает, куда уходят корабли? — спросил его Писарь.

— Да, это верно, особенно в наше время. А вернутся ли… — задумчиво ответил старик, но Писарь перебил.

— Нет, как узнать, куда направился определенный корабль?

— Все идет от башни. — Старик кивнул в сторону города. — Но можешь в моряцких хижинах расспросить. Моряки часто знают.

Туда Писарь и направился. Моряцкие хижины, это маленькое Гнилье, только у самого моря и с порядочными людьми. Там Писаря с охотой приютили моряки, они выслушивали его вопросы, но помочь ничем не могли. Каждый день он обходил десятки людей. Никто не знал капитана с обожженным лицом. Говорили, мол, если корабль военный, значит там и капитан из стражи.

Оставаясь в моряцком селении, Писарь также расспрашивал о любых возможностях уплыть с судном из города. Оказалось, наняться можно лишь на военное судно. С каждым днем война забирала все больше и больше кораблей для своих нужд. Владельцев выкидывали за борт и платили жалкую подачку, дабы сохранить видимость справедливости. Такие бывшие капитаны пили беспросветно.

Так в исканиях проходили дни, Писарю без вопросов отдавали объедки со скудных столов, думали он моряк, и пропил все деньги, а теперь спрашивает у всех, куда бы наняться. Писарь слышал разговоры моряков о Фатэле, тут многие его знали, и знали Осберта, но моряк уплыл, а потому и его тощий друг не сюда не захаживал. Один паренек, явно привирал, дескать, видел, как Фатэль ходит ночами к причалу, и достает что-то с морской глубины. Все посмеялись над ним, а Писарь с тех пор каждую луну караулил призрак Фатэля у того самого причала. Странный поступок, но любое действие кажется осмысленным, когда надежда медленно покидает человека.

Чудо произошло в день, когда ветер разгулялся сильнее обычного. Вместо того, чтобы сидеть, издалека смотреть за черный горизонт, подобно другим, одна худощавая тень наклонилась к тревожному морю, и потянула неясный предмет из воды. Фатэль не заметил приближения, и Писарь приставил к его горлу лезвие, которое позаимствовал у моряка под кроватью.

— Не оборачивайся, я Писарь, выслушай меня.

— А лезвие у горла этому поможет? — спросил Фатэль, продолжая вытягивать сверток из воды.

— Так не будет мыслей меня убить.

Волна ударилась и обрызгала их. Фатэль утерся свободной рукой и ответил.

— Поверь, они есть. Что нужно?

— Ты служишь в башне. Можешь узнать, куда направился корабль?

— Наверное, мог бы, но не стану. Как только ты уберешь нож, я прополощу рот, после разговора с тобой. Убирайся.

— Знаю, тебе противно. Мне тоже было, поверь. Только теперь мне плевать какой я человек, я просто делаю дело. Не то, что хотел всю жизнь, но то, которое поважнее меня будет. У меня есть нож, и есть золото. Выбирай. Просто так тебя не отпущу.

— Зарежешь человека, который тебя пощадил?

— Знаю, не прав. Но мне плевать.

— Вроде бы, я слышу решимость. Есть одна работа, для смертника, выживешь, помогу. Идет?

Фатэль, наконец, вытащил из воды продолговатый мешок, взвалил его Писарю на плечо и зашагал к центру Гааны.

Аден