Учение Храма. Часть I

Странно, что обладающий большим опытом историк не в состоянии увидеть проработку закона кармы в бесчисленных примерах, предоставляемых историей любой из старших наций, в то время как пагубные последствия причин, созданных человечеством в прошлые эпохи, столь очевидны и многочисленны. Как бы далеко ни заводила нас священная или светская история, мы видим, что подобно тому, как день следует за ночью, каждое злодеяние, сотворенное людьми любой нации, приводило впоследствии к акту насильственного искупления. Вмешательство циклического закона может на некоторое время отсрочить исполнение этого акта, но в конечном счете он неизбежен. Крайности жизни, будучи приведены к взаимодействию, неизбежно вызывают трение – а следовательно, тепло и энергию. Эта энергия сама по себе безлична, и когда род человеческий станет достаточно мудр, чтобы направлять высвобожденную путем трения энергию, обычно являющуюся результатом взаимодействия противоположностей, в конструктивное русло, а не деструктивное, и не растрачивать ее бесполезно, как сейчас часто происходит, то человечество сделает большой шаг вперед. Например, когда качества любви и ненависти сплавляются воедино в человеческом разуме, как нередко случается, несмотря на их противоположность, то в мысленной сфере возникает трение, которое может породить силу, способную сослужить хорошую службу объектам любви или ненависти, о возможности которой человек и не подозревает – и таким способом вполне возможно уплатить давнишний кармический долг.

Учитывая кармические результаты давным-давно происходивших переворотов в правлении, в социальной и религиозной жизни, которые становятся столь очевидны в настоящее время, и те, которыми обеспечила нас великая война, трудно понять, как истинный мыслитель может отрицать существование кармического закона. Ведь за причинами ужасных последствий 1914 года далеко ходить не надо.

ПРЕДАНИЕ ХРИСТА От Учителя С. [170] Урок 222

«Не пропоет петух, как один из вас предаст Меня»[171] – сказал тогда и сегодня вновь говорит Христос.

«Не я ли, Господи? Не я ли предам тебя?»[172] – восклицает один из двенадцати управителей столь большого количества кладовых, хранящих предметы первой необходимости, что восседает он по правую руку Бога, один из двенадцати избранных учеников, занявших места вокруг стола, изобилующего дарами Земли. Он вглядывается в лицо Того, от Кого произошло все сущее – Того, Кто сидит во главе этого стола. «Разве я, которому дал ты власть над всяким зерном и злаком, что сеют мои подданные, я, от которого зависит сама их жизнь, разве я предам тебя на крест страдания? Нет, тысячу раз нет, говорю я!»

«Не я ли, Господи?» – говорит другой. «Разве мог бы я предать тебя – я, которому ты передал власть над всем златом и серебром, что добывают люди, дабы иметь средства обмена на предметы первой необходимости? Разве мог бы я в черной неблагодарности предать тебя – тебя, для которого злато и серебро – все равно что отбросы в сравнении с человеческой жизнью? Пусть я лучше погибну, чем пойду на такое!»

«Не я ли?» – восклицает тот, который сидит по левую руку от Господа. «Неужели я предам тебя на пытку – тебя, который дал мне власть над элементалами Земли, ту власть, посредством которой я могу заставить своих рабов добывать и запасать железо и уголь, в коих заключены эти меньшие жизни, дабы я мог подчинить своим приказам многочисленные замерзшие и замерзающие души – или заставить их умереть? О нет, Господи, я прегражу путь тем, кто захочет пригвоздить тебя к кресту! Наверняка эти своевольные души не стали бы принуждать меня к этому, если бы они только знали, кто ты в действительности такой. Мы, мои собратья-правители и я, позаботились о том, чтобы они не знали, кто ты, а узнав – не осмелились бы претендовать на наши права. Лишь мы одни имеем время и возможность отыскать тебя».

«Не я ли?» – говорит еще один. «Не я ли, которому ты даровал власть над рыбами морскими и птицами небесными? Дабы голодные не оспаривали мое право, гляди – я окружил кордоном своих рыбаков и охотников, и ни одна рыба или птица не ускользнет из их рук без уплаты мне великой пошлины. Никто из черни, ищущей тебя, даже не коснется одежд твоих, ибо я в уплату за твои дары огражу тебя от них. Не я, Господи, не я предам тебя».