Учение Храма. Часть II

Однако неофит должен сделать два первых шага по этому Пути – шаги желания и восхищения – если желает добраться до третьего и четвертого шагов – усилия и обладания. Именно когда он делает свой третий шаг, грядет к нему величайшее испытание, ибо тогда он оказывается лицом к лицу со Стражем Порога – своим личным «я». Движимый амбицией, именно с третьего шага падает неофит, и будет падать снова и снова, пока не обретет свой посох странника – Проницательность, чтобы впоследствии всегда опираться на него.

Воистину горько великому музыканту сносить в терпении и смирении критику учеников своих по поводу исполнения им элементарных гамм. Однако величайший из всех музыкантов, Господь Бог Всемогущий, сносит не только критику, но и проклятия Своим методам творения и повелевающим ими законам от ничтожнейшего из Его творений – оголтелого эгоцентриста.

И малое дитя может вести взрослого, если взрослый слеп. Так и обладающий открытым духовным зрением человек, пусть и невежда, может учить образованного вещам, обладающим большей ценностью, чем преподал бы тому любой внешний метод образования, если этот образованный слеп к собственным ограничениям и изъянам своего характера.

Воистину мудр тот, кто может облечь свое знание в одеяние простоты.

УВЕРЕННОСТЬ

В жизни каждого нормального человеческого существа настает час, когда его очевидная слабость и ничтожество по сравнению с силой и величием всемогущих законов и сил природы осаждают его чувством отчаяния при виде очевидной бесполезности огромных усилий, предпринимаемых им, чтобы сводить концы с концами. «Чего ради?» – вопрошает он себя. Однажды звездной ночью вглядывается он в небеса с мыслью о неизмеримости пространств между этими несчетными световыми точками, о миллионах миров, несомненно, населенных, как и его мир, бесчисленными расами существ. Он созерцает обширную гладь океана, размышляя о его глубинах и организованной жизни, их населяющей, лишь малая часть которой изредка поднимается на поверхность, показываясь на глаза человеку. Он думает о не поддающемся оценке богатстве, состоящем из драгоценных камней, серебра, золота и других драгоценных металлов, равно как и обо всех одушевленных и неодушевленных творениях, о незримых и невиданных красотах таящейся от глаз природы, что в течение несчетных веков скрываются под земной корой, которую он попирает ногами. На него наваливается невыразимое одиночество, крайнее отчаяние, и в ужасе восклицает он: «Что я? Я лишь песчинка в этой огромной Вселенной! Даже Господь не принял бы меня в расчет!»

Много душ сошло в беспросветную тьму в такой час из-за отсутствия знаний, из-за отсутствия интуитивной уверенности в том, что вопль их услышан, что жажда сердец их понята, из-за нехватки уверенности в признании со стороны некоей Сущности, что выше и мудрее их самих. Я же ныне говорю вам: можете быть в этом уверены. Я попытаюсь доказать вам, что слова мои истинны, посредством обращения к закону соответствий – самому Божественному из всех Божественных законов.

Со времен незапамятных Сын Божий время от времени говорил с теми, кто развился до такой степени, чтобы слышать Его голос и понимать Его речь. В каждом сообщении, переданном таким образом человеку, в какую бы форму оно облечено ни было, завет всегда был одним и тем же: «Я есмь Бог. Ты во Мне, и Я в тебе».

Понятие Небесного Человека пришло к нам из неизмеримой древности; и тело, душа, субстанция, сила, дух-материя этого Небесного Человека состоят из каждого атома проявленной и непроявленной материи и силы. Всякая форма организованной жизни является клеткой, органом, частью тела этого Небесного Человека, так же как всякая мысль, всякий инстинкт, всякое чувство, развитое или неразвитое, являются частью разума и души того же Великого Существа.

Разве не можешь ты представить себя с телом столь совершенно развитым в каждом атоме, клетке и органе, с мышлением столь пытливым, разумным, широким и сочувственным, что оно может бросить взгляд на удивительную конструкцию каждой индивидуальной части и осознать, что сам факт непрерывного развития и поддержки каждой части предполагает независимую сознательную жизнь?

Если бы ты мог наблюдать совершенство и красоту каждой капли крови, каждой мышцы, каждого своего качества, то разве не сумел бы ты понять то совершенное соотношение, ту силу любви, которая должна существовать и проявляться между всеми этими тысячами жизней, трудящихся ради общей цели – а такой целью является высшая эволюция каждого? Разве не мог бы ты представить себе, как любовь к каждой из этих сознательных жизней обретается в тебе, как каждое действие, каждое усилие меньших жизней помочь и питать другую жизнь или орган наполняет тебя одобрением, нежностью и любовью к «малым сим», столь мужественно трудящимся без надежды на особое вознаграждение?