Учение о понятии

Жизнь, рассматриваемая ближе в ее идее, есть в себе и для себя абсолютная общность; объективность, которую она имеет в ней, вполне проникнута понятием, имеет субстанциею лишь его. То, что отличается, как часть, или на основании иной внешней рефлексии, принадлежит всему понятию внутри себя самого; понятие есть тут вездеприсущая душа, остающаяся простым отношением к себе самой и единою в многообразии, присущем объективному бытию. Это многообразие, как внешняя себе объективность, обладает безразличным существованием, которое в пространстве и во времени, если здесь можно уже упоминать о них, совершенно внешне во взаимном отношении своих частей. Но внешность есть в жизни вместе с тем простая определенность понятия последней так, что душа, как вездеприсущая, изливается в это многообразие и притом остается совершенно простым единством конкретного понятия с самим собою. В жизни, в этом единстве ее понятия, в объективной внешности, в абсолютном множестве атомистической материи, мышление, которое держится за определения _{150}отношений рефлексии и формального понятия, совершенно теряет все свои мысли; вездеприсутствие простого в многообразной внешности есть для рефлексии абсолютное противоречие, и поскольку она вместе с тем должна усвоить его из восприятия жизни и, стало быть, признать действительность этой идеи, – непонятная тайна, ибо рефлексия не схватывает понятия, и для нее понятие не есть субстанция жизни. Но простая жизнь не только вездеприсуща, а есть совершенно существование и имманентная субстанция своей объективности, однако, как субъективная субстанция, – побуждение и притом специфическое побуждение частного различения, а также по существу единое и общее побуждение того специфического, которое возвращает эти частности к единству и сохраняет их в нем. Жизнь есть относящаяся к себе, сущая для себя жизнь, душа, лишь как это отрицательное единство своей объективности и своего порознения. Тем самым она есть по существу единичное, относящееся к объективности, как к некоторому другому, к некоторой неживой материи. Первоначальное суждение жизни состоит поэтому в том, что она отделяет себя, как индивидуальный субъект, от объективности, и заявляя себя, как отрицательное единство понятия, образует предположение некоторой непосредственной объективности.

Поэтому жизнь должна быть рассматриваема, во-первых, как живое неделимое, сущая для себя субъективная целостность, предположенная безразличною относительно противостоящей ей, как безразличная, объективности.

Во-вторых, она есть жизненный процесс, направленный к тому, чтобы снять свое предположение, положить противостоящую ей безразличную объективность, как отрицательную, и осуществить себя, как ее мощь и отрицательное единство. Тем самым жизнь обращает себя в общее, которое есть единство ее самой и ее другого. Жизнь есть поэтому,

в-третьих, процесс рода, направленный к тому, чтобы снять свою единичность и относиться к своему объективному существованию, как себе самому. Этот процесс есть тем самым, с одной стороны, возврат к своему понятию и повторение первого разделения, становление некоторой новой и смерть первой непосредственной индивидуальности; а с другой стороны, возвратившееся внутрь себя понятие жизни есть становление относящего к себе самому, осуществленного для себя, как общее и свободное понятие, переход к познанию.

А. Живое неделимое

1. Понятие жизни или общая жизнь есть непосредственная идея, понятие, которому соответствует его объективность; но она соответствует ему лишь постольку, поскольку оно есть отрицательное единство этой внешности, т.е. поскольку оно полагает себя, как соответствующее. Бесконечное отношение понятия к самому себе, как отрицательность, есть самоопределение, разделение себя внутри себя, как субъективная единичность, и внутри себя, _{151}как безразличная общность. Лишь идея жизни в ее непосредственности есть творческая общая душа. В силу этой непосредственности первое непосредственное отношение идеи внутри себя самой, самоопределение ее, как понятия, есть положение в себе, которое и есть, как возврат в себя, бытие для себя, творческое предположение. Через это самоопределение общая жизнь есть нечто частное; тем самым она раздвоилась на два крайних термина суждения, ставшего непосредственным умозаключением.