Учение о понятии

В конкретных вещах выступает еще наряду с взаимным различием свойств и различение между понятием и его осуществлением. Понятие находит себе в природе и духе внешнее изображение, в котором его определенность проявляет себя, как зависимость от внешнего, как преходимость и несоответствие. При этом, правда, обнаруживается нечто действительное в себе, каким оно должно быть, но согласно отрицательному суждению понятия может также показаться, что действительность лишь не вполне соответствует этому понятию, что она дурна. А так как определение должно выражать определенность понятия в одном непосредственном свойстве, то нет такого свойства, против которого нельзя бы было привести никакой инстанции, в котором весь общий характер, хотя и дает познать определяемое конкретное, но которое, будучи выбрано для указания этого характера, оказывается незрелым или искаженным. В плохом растении, плохом роде животных, в достойном презрения человеке, в плохом государстве осуществлены недостаточно или совершенно заглушены те стороны, которые иначе могли бы быть взяты для определения, как различающие и как существенная определенность осуществления такого конкретного. Но плохое растение, животное и т.д. все же остается растением, животным и т.д. Поэтому если и дурное должно быть принято в определение, то от эмпирических поисков ускользают все свойства, которые они считали существенными, вследствие инстанций лишенных их уродств, напр., существенность мозга для физического человека вследствие инстанции безголовых, существенность для государства защиты жизни и имущества вследствие инстанции деспотических государств и тиранических правительств. Если понятие удерживается против этих инстанций и на его основании они считаются плохими экземплярами, то удостоверением понятия служит уже не явление. Но самостоятельность понятия противоречит смыслу определения, которое должно быть непосредственным понятием, а потому может почерпать признаки предметов лишь из непосредственности существования и оправды_{179}вать себя лишь тем, что преднайдено (в предмете). Есть ли его содержание в себе и для себя истина или случайность, это лежит вне его сферы; но формальною истиною, согласием субъективно положенного в определении понятия и некоторого вне его действительного предмета нельзя поэтому пренебречь, так как единичный предмет может быть и дурен.

Содержание определения берется вообще из непосредственного существования, и так как оно непосредственно, то оно не имеет оправдания; вопрос о его необходимости устраняется его происхождением; тем, что оно высказывает понятие, как нечто просто непосредственное, отказываются понять его само. Оно представляет собою поэтому не что иное, как определение формы понятия при некотором данном содержании, без рефлексии понятия в себя само, т.е. без его бытия для себя.

Но непосредственность вообще возникает лишь из опосредования и потому должна перейти в последнее. Или, иначе, определенность содержания, содержащаяся в определении, есть поэтому, так как она есть определенность, не только нечто непосредственное, но и опосредованное своим другим; вследствие того определение может схватить свой предмет лишь через противоположное определение и потому должно перейти в разделение.

2. Разделение

Общее должно разделяться на частности; тем самым в общем заключена необходимость разделения. Но так как определение само уже начинает с частного, то необходимость перехода к разделению заключается в частном, которое для себя указывает на некоторое другое частное. Наоборот, тем самым частное отделяется от общего, так как потребность в различении его определенности поддерживается другим, именно общим; последнее таким образом предполагается для разделения. Поэтому, хотя движение получается тут такое, что единичное содержание определения восходит через частное к крайнему термину общности, но последняя должна теперь быть принятою, как объективная основа, и от нее исходит изображение разделения, как расчленения общего, в смысле первого.

Тем самым наступает переход, который, совершаясь от общего к частному, определен формою понятия. Определение для себя есть нечто единичное; какая-либо множественность определений принадлежит многим предметам. Присущее понятию движение от общего к частному есть основа и возможность синтетической науки, системы и систематического познания.