Учение о понятии

Теперь надлежит ближе рассмотреть, каким образом, во-вторых, определены отношение субъекта и предиката в суждении и тем самым ближайшим образом они сами. Стороны суждения суть вообще полноты, которые ближайшим образом по существу самостоятельны. Поэтому единство понятия есть прежде всего лишь отношение самостоятельных (сторон); не конкретное, возвратившееся внутрь себя из этой реальности полное единство, но такое, вне которого они пребывают, как неснятые в нем крайние термины. Поэтому рассмотрение суждения может исходить или от _{39}первоначального единства понятия, или от самостоятельности этих крайних терминов. Суждение есть раздвоение понятия через себя само; это единство есть поэтому основание, с которого рассматривается суждение по его истинной объективности. Тем самым оно есть первоначальное разделение первоначально единого; слово «Urtheil» выражает то, что оно есть в себе и для себя. Но что понятие есть в суждении явление, так как моменты первого достигают в последнем самостоятельности, – этой стороны внешности придерживается более представление.

Таким образом, по этому субъективному взгляду субъект и объект считаются каждый за нечто готовое для себя вне другого; субъект – предметом, который существовал бы и в том случае, если бы он не имел этого предиката; предикат – общим определением, которое существовало бы и в том случае, если бы оно не было присуще этому субъекту. С суждением, стало быть, связана рефлексия, может ли и должен ли тот или иной предикат, находящийся в голове, быть присоединен к предмету, находящемуся вне ее для себя; само суждение состоит в том, что лишь посредством него некоторый предикат связан с субъектом, так что, если бы это связывание не имело места, то субъект и предикат остались бы каждый для себя тем, что они суть, первый – существующим предметом, второй – представлением в голове. Но предикат, присоединенный к субъекту, должен также соответствовать ему, т.е. быть в себе и для себя тожественным ему. Это значение присоединения снова снимает субъективный смысл суждения и безразличное внешнее существование субъекта и предиката: это действие есть хорошее; связка показывает, что предикат принадлежит бытию предмета, а не связан с ним лишь внешним образом. В грамматическом смысле это субъективное отношение, при котором исходят от безразличной внешности субъекта и предиката, имеет полное значение; ибо это слова, связанные здесь внешним образом. По этому поводу можно также упомянуть, что хотя предложение в грамматическом смысле имеет субъект и предикат, но оно не есть еще оттого суждение. Последнее подразумевает, что предикат находится к субъекту в отношении, обусловленном определениями понятий, т.е. как некоторое общее к некоторому частному или единичному. Если то, что говорится о единичном субъекте, само есть нечто единичное, то это простое предложение. Напр., Аристотель умер на 73-м году[1] своей жизни, в 4-м году 115-й олимпиады, – это простое предложение, а не суждение. Оно имело бы отчасти характер суждения, если бы одно из обстоятельств, время смерти или возраст этого философа подвергались сомнению, а между тем по какому-либо основанию на приведенных цифрах приходилось настаивать. Ибо в таком случае они признавались бы за нечто общее, существующее и без определенного содержания – смерти Аристотеля, за наполненное другим или также пустое время. _{40}Так, известие «мой друг N. умер» есть предложение; оно было бы суждением лишь тогда, если бы возник вопрос, есть ли эта смерть действительная или лишь кажущаяся.

Если суждение обычно объясняется так, что оно есть соединение двух понятий, то для внешней связки можно пожалуй сохранить неопределенное выражение «соединение» и признавать далее, что по крайней мере, соединяемое суть понятие. Но вообще это объяснение весьма поверхностно не только потому, что, напр., в разделительном суждении соединено более двух так называемых понятий, но и потому, что объяснение дает гораздо более, чем есть на деле; ибо то, что тут подразумевается вообще, суть не понятия, едва ли даже определения понятий, а в сущности лишь определения представлений; по поводу понятия вообще и определенного понятия было уже замечено, что то, чему обычно дается это название, никоим образом не заслуживает названия понятия; откуда же в суждении могут взяться понятия? В сказанном объяснении главное есть то, что не обращается внимания на существенное в суждении, именно на различение его определений, и еще менее на отношение суждения к понятию.