Учение о сущности

Но, наконец, хотя определения рефлексии имеют форму, равную себе и потому не относящуюся к другому, и свободную от противоположения, тем не менее, как это выяснится из их ближайшего рассмотрения, – или как непосредственно в них, как тожестве, обнаруживается различие, противоположение – они суть определенные одно в противоположность другому, и следовательно, по их форме рефлексии несвободны от перехода и противоречия. Поэтому те многие предложения, которые установлены, как абсолютные законы мышления, при ближайшем рассмотрении противоположны между собою, они взаимно противоречат и снимают одно другое. Если все тожественно с собою, то оно не различно, не противоположно, не имеет никакого основания. Или если признано, что нет двух одинаковых вещей, т.е. что все одно от другого различно, то А не тожественно А, А также не противоположно и т.д. Признание каждого из этих предложений не допускает признания других. Чуждое мысли рассмотрение их перечисляет их одно после другого так, что они являются не состоящими ни в каком взаимном отношении; оно имеет в виду лишь их рефлектирование без принятия во внимание другого момента – положения или их определенности, как таковой, которая движет их к переходу и к их отрицанию.

А. Тожество

1. Сущность есть простая непосредственность, как снятая непосредственность. ее отрицательность есть ее бытие; она равна самой себе в своей абсолютной отрицательности, в силу которой инобытие и отношение к другому просто в себе самом исчезает в чистом саморавенстве. Сущность есть т. обр. простое тожество с собою.

Это тожество с собою есть непосредственность рефлексии. Она не есть такое равенство с собою, как бытие или также ничто, но такое равенство с собою, которое восстановляет себя к единству, не восстановление из другого, но это чистое восстановление из себя и в себя само; существенное тожество. Тем самым оно не есть отвлеченное тожество, возникает не через относительное отрицание, происходящее вне его и не ограничивается только отделением от него различенного, по-прежнему оставляя последнее вне его, как сущее; но бытие и вся определенность бытия не только относительны, а сами в себе сняты; и эта простая отрицательность бытия в себе есть самое тожество.

Последнее есть потому вообще еще то же самое, что и сущность.

Примечание 1-е. Мышление, удерживающее себя на внешней рефлексии и незнающее ни о каком ином мышлении, кроме внешней рефлексии, не достигает познания тожества, как оно было только что изложено, или, что то же самое, познания сущности. Такое мышление всегда имеет перед собою лишь отвлеченное тожество и вне и рядом с ним – различение. Это мышление полагает, что разум есть не более, чем ткацкий станок, на котором _{19}основа – тожество – и уток – различение – внешним образом соединяются и сплетаются между собою; или при новом анализе выделяет сначала особо тожество, а затем оставляет рядом с ним различение, является сначала отожествлением, а затем снова различением: отожествлением, поскольку отвлекается от различения, различением, поскольку отвлекается от отожествления. Надлежит совсем оставить в стороне эти утверждения и мнения о том, что делает разум, так как они до некоторой степени имеют лишь историческое значение; и напротив, рассмотрение всего, что есть, в нем самом, показывает, что оно в своем равенстве с собою не равно и противоречиво, а в своем различии, в своем противоречии тожественно с собою, и есть в нем самом это движение перехода одного из сказанных определений в другое; и именно потому, что каждое из последних в нем самом есть противоположность себе. Понятие тожества, по коему последнее есть простая относящаяся к себе отрицательность, не есть произведение внешней рефлексии, но вытекло из самого бытия. Наоборот, то тожество, которое вне различения, и различение, которое вне тожества, суть порождение внешней рефлексии и отвлеченности, которая произвольно удерживается на этой точке зрения безразличного различия.