Учение Оптинских старцев

В молодости человеку часто кажется, что искушения должны быть быстро изжиты, ибо сама их тяжесть воспринимается как свидетельство их ненормальности. И лишь постепенно вырабатывается понимание, что грехи наши серьезны и страсти живучи и что, немного уступая нашей воле и желанию исправиться, они затем восстают на нас с новой силой. И искушения, это неизбежное и горькое лекарство, которым врачует нас Господь, снова и снова приходят к нам.

Оттого-то и не следует впадать в уныние, но, сознавая, что причина искушений в нас самих, следует смиряться и укорять себя по примеру мытаря. Терпеливым укорением себя можно куда больше преуспеть в низложении нашего горделивого устроения, нежели бесчисленными жалобами на чужую несправедливость или недостоинство. А Господь, видя таковое наше произволение не к самооправданию и обвинению других, но к покаянию, простит нас и облегчит нам бремя искушений.

Старцы учат, что без искушений нет спасения, и очень точно показывают то положительное действие, которое искушения производят в человеке. Так, прп. Макарий замечает:

Не будь искушений, и никто бы не спасся, говорит авва Евагрий, и прочие отцы тоже, и что как не чрез искушение приходим в разум истины, а святой Петр Дамаскин: «смирение есть порождение разума, а разум есть порождение искушений». Итак, не должно бояться искушений и не дерзать на оные… [2, т. 1, с. 296].

В искушениях человек получает возможность правильно понять свою жизнь. Все льстивые предположения о себе и уничижительные о других – рушатся. Полагал ли себя достойным большего успеха, чем другие? И вот, ты достиг самого малого, а другие превзошли тебя. Неустанно требовал что-то от других, не пытаясь разобраться в их ситуации? Теперь от тебя требуют то, что ты считаешь несправедливым, и не только требуют, но и притесняют, и гонят, и злословят. Лелеял в душе мысль о своей особой святости, которая принесет глубокий покой душе? Сейчас же беззащитен от грубого насилия помыслов… В таких обстоятельствах человек воочию видит, сколь он немощен: в своих суждениях, поступках, делах, эмоциях и т. д. Поняв и приняв эту немощность, он и делает важный шаг в «разум истины», начав правдиво оценивать себя как немощного. И за этим шагом делает и второй – признает, что правильная жизнь не может совершаться иначе, как в смирении. Данный переход к мышлению, основанному на смирении, и желание на деле быть смиренным есть «порождение смирения от разума».

В это время приходит к человеку понимание всей сложности и тяжести его проблем, понимание того, как непросто смириться по-настоящему и жить во смирении. И что такая жизнь требует искусства. И вновь старцы приходят к нам на помощь своим советом.

Прп. Анатолий (Зерцалов) говорит:

Нужно только не малодушествовать. Ведь без искушений не проживешь: кто есть, иже поживет и не узрит смерти (Пс. 88, 49), то есть искушения. Искушение дорого тем, что соделывает терпение, терпение – искусство. Не будь искушений, мы и остались бы невеждами глупыми. Будем же обвинять в своих бедах себя, а не других… [2, т. 1, с. 304].

Искушения неизбежно заставляют нас учить терпению, ибо любое нетерпение, раздражение и прочее только усиливают искушения. Терпеливо неся искус, становимся более терпеливы и осторожны во всем: терпеливо относимся к людям, терпеливо понуждаем себя не считать лучше и достойнее других, терпеливо обдумываем и разбираемся в словах и поступках других и своих собственных, терпеливо ищем решения проблем и т. д. Со временем обнаруживается, что, поступая так, мы начинаем лучше понимать жизнь и других людей и занимаем более выверенную и правильную позицию. Другими словами, мы становимся искуснее. Тогда приходит к нам и утешительный смысл старческого слова о том, что мы должны были пройти через искушения, чтобы не остаться теми «невеждами глупыми», которыми были ранее.

Прп. Макарий отмечает, что искушения нужны каждому:

Всякому нужен огнь искушений к испытанию и научению в терпении. Ты смотри на вещи с точки той, как Промысл Божий печется о спасении нашем: иному больше, а иному меньше требуется случаев к терпению и обучению, а другому еще не пришло время [2, т. 1, с. 295].