Учение Оптинских старцев

Дальше еще горше. Приходит час, когда и в серьезном деле надо проявить и стойкость, и терпение, – а мы видим, что это уже не под силу. Пришедшее искушение проверяет нас на готовность к желаемому образу жизни. Если же видим свое бессилие в следовании этому образу, то должны признать и свое недостоинство для него. И смиренно признать, что то, что имеем в действительности, то и заслуживаем – и понять, наконец, почему всеведущий Бог так нам определил обстоятельства нашей жизни.

В этом случае бесполезно уповать и на духовного отца, который может указать нам путь, но не может за нас его пройти. О чем и говорит прп. Никон:

Духовный отец, как столп, только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а ученик его сам не будет двигаться, то никуда и не уйдет, а так и сгниет у этого столпа [2, т. 1, с. 222].

Состояние духовной неподвижности небезобидно, ибо за ним кроется деградация души. Душа, не преодолевающая трудностей, обрастает немощами, порабощается страстями и пороками. В этих немощах, страстях и пороках человек не столько живет, сколько, по образному выражению старца, гниет.

Следовательно, по жизни обязательно нужны две вещи. Первое, как мы видели, это внимание к себе – с целью вовремя замечать нашу склонность к отказу от борьбы с собой, нежелание нести трудности духовной жизни. А вторая – взять свой крест, даже если он кажется слишком тяжелым.

Прп. Анатолий (Зерцалов) говорит:

Сказать нужно без сомнения, что всякому дается свой евангельский крест для спасения, и он вырос на почве нашего сердца, и этим крестом только можем мы спастись. Отсюда следует, что если мы отрицаемся нести свой крест послушания без благословной вины, то мы отрицаемся идти путем Христовым, путем спасительным, и хотим для себя сочинить иной путь безтрудный к восхищению Царства Небесного, а этого быть не может, нудится Царствие Божие, и нуждницы восхищают оное [2, т. 1, с. 366].

Наш крест вырос на почве нашего сердца. Иначе говоря, нам тяжело принять праведный образ жизни, о котором мы мечтаем, именно потому, что наше сердце своими неправедными желаниями развило в нас привычку и к неправедной жизни. Поэтому чем больше мы грешили, тем тяжелее прийти к праведности. Но если мы набираемся решимости и, преодолевая себя, начинаем идти к праведности, это означает, что мы берем свой крест, который нам дан для спасения.

Старец предупреждает, что если человек этого не делает, он отказывается идти путем Христовым и хочет придумать для себя легкий путь в Царство Небесное. А так быть не может, ибо, не имея навыка праведности, как человек может жить в Царстве праведных и святых? Навык праведности вырабатывается великодушным терпением креста.

Прп. Макарий замечает:

Ты скорбишь, что нет покоя от молвы и встречающихся скорбей; куда ж от них деваться? Пройди весь мир, везде они усрящут <встретят>: не та, так другая, не внешние, так внутренние, а мы должницы есмы, и должны нести яко свои оброки, веруя, что Бог посылает всякий крест, как внешний, так и внутренний. Ты жалуешься, что тебя снедает тоска и грусть, а это-то и есть внутренний твой духовный крест; разве ты одна только подвержена такому томлению? Как древние, так и нынешние искатели спасения подвергаются таковому испытанию: мрак, томность, безотчетная грусть и тоска; всем сим испытуется любовь наша к Богу: терпим ли великодушно даруемый крест? А между тем сим самым восполняются недостатки наших деланий и подвигов и приводит нас к смирению [2, т. 1, с. 364].