Учение Оригена о Святой Троице

только unum in specie, но вместе unum in numero ¹). Они едино не только потому, что в каждом из Них одни и те же свойства божественной природы, но и потому что существо Их одно, не только потому, что все Они — одного божества, но и потому, что все Они — один Бог. Это не абстрактное и только умопредставляемое единство рода, но реально существующее конкретное единство предмета. «Нужно знать, что иное дело — предметно созерцаемое, объективно данное, и иное — только мыслимое, представляемое в уме. Во всех тварях различие ипостасей дано объективно, ибо Петр действительно различается от Павла; а единство того, что в них общее, только мыслится; только в уме мы представляем, что Петр и Павел имеют одну природу. Наоборот в святой, пресущественной и непостижимой Троице: общее и единое созерцается предметно: существо Лиц одно и то же, и каждое из Них не менее едино друг с другом, чем и с Самим Собою; а раздельны Они только мысленно». Таким образом, более точным подобием реального единства трех Лиц Св. Троицы служит не единство человеческой природы во всех человеческих индивидуумах, а личное единство отдельного человека.

Ориген не возвысился до сознания такой высочайшей реальности единства Св. Троицы: и по своему языку и по основной

1) Schaff. KG. S. 967. In der göttlichen Trinität aber bezeichnet die Homousie nicht bloss die Gleichartigkeit, sondern zugleich die numerische Einheit, nicht blos das unum in specie, sondern zugleich das unum numero. Die drei Personen verhalten sich zum göttlichen Wesen nicht wie drei Individuen zur Gattung, also etwa wie Abraham, Isaak und Jakob zur menschlichen Natur, sondern sie sind nur Ein Gott… Vater, Sohn und Geist können nicht wie drei menschliche Individuen ohne einander oder für sich gedacht werden, sondern sind in und mit einander und bilden eine solidarische Einheit. Zig. Panopl. Migne s. gr. t. 130 col. 112. Joh. Damasc. Εἷς γὰρ ὄντως Θεός, ὁ Θεὸς καὶ ὁ Λόγος καὶ τὸ Πνεῦμα αὐτοῦ. Χρἡ δὲ εἰδέναι, ὅτι ἕτερόντί ἐστι τὸ πράγματι θεωρεῖσθαι, καὶ ἀλλο τὸ λόγω καὶ ἐπινοία. Ἐπὶ μὲν οὖν πάντων τῶν κτισμάτων ἡ μὲν τῶνὐποστάσεων διαίρεσις, πράγματι θεωρεῖται πράγματι γὰρ ὁ Πέτρος τοῦ Παύλου κεχωρισμένος θεωρεῖται· ἡδὲ κοινότης καὶ τὸ ἓν… λόγω καὶ έπινοία θεωρείται (cfr. Greg. Naz. or. 31 n. 15)· νοοῦμεν γὰρ τῶ νῶ, ὅτι ὁΠέτρος καὶ ὁ Παῦλος κοινὴν μίαν ἔχουσι φύσιν… Ἐπὶ δὲ τῆς ἀγίας καὶ ὐπερουσίου καὶ ἀλήπτου Τριάδος τὸἀνάπαλιν. Τὸ μὲν κοινὸν καὶ ἓν πράγματι θεωρεῖται, διὰ τὸ συναΐδιον καὶ τὸ ταυτὸν τῆς οὐσίας καὶ τῆςἐνεργείας… Μία καὶ ἡ αὐτὴ οὐσία… Ἓν γάρ ἕκαστον αὐτῶν ἔχει πρὸς τὸ ἕτερόν οὐχ ἧττονι ἤ πρὸς ἑαυτόν(Greg. Naz. or. 31 n. 16) τουτέστιν ὅτι κατὰ πάντα ἓν εἰσιν ὁ Πατὴρ καὶ ὁ Υἱὸς καὶ τὸ ἀγιον Πνεῦμα, πλὴν τῆςἀγεννησίας καὶ τῆς γεννήσεως καὶ τῆς ἐκπορεύσεως· ἐπινοία δέ τὸ διηρημένον.

339

форме воззрения он примыкает к прошедшему, а не является предвестником будущего развития богословской мысли. Свой взгляд на эту сторону догмата Ориген высказывает главным образом в трех местах.

Цельс упрекал христиан в непоследовательности ¹). Они имели бы, — думал он, — право с отличающим их сознанием превосходства своих верований противопоставлять свой монотеизм языческому политеизму, если бы сами они действительно никому другому не поклонялись, кроме единого Бога. На самом же деле, они поклоняются и Христу и не думают, что чрез это становятся в противоречие со своим основным верованием. Таким образом, вопрос о единстве Божества поставлен очень решительно: упрек Цельса касался самого существенного догмата христианства и, следовательно, требовал основательного ответа. «Нужно сказать и на это, — отвечает Ориген, — что если бы Цельс понял слова: „Я и Отец одно"и то, что Сын Божий сказал в Своей молитве: „Я и Ты одно", — то не подумал бы, что мы почитаем и иного, кроме сущего над всем Бога. „Ибо Отец во Мне, — говорит Христос, — и Я в Отце". Если же это возбудит в ком‑либо опасение, не перебегаем ли мы в лагерь тех, которые не признают Отца и Сына за две ипостаси, тот пусть обратит внимание на выражение: „у всех уверовавших было одно сердце и одна душа", чтобы понять смысл слов: „Я и Отец одно". И так мы поклоняемся единому Богу, как мы сказали, Отцу и Сыну и имеем твердое основание противопоставлять себя про-