Ученик

— А это кто? — чтобы в доме высшего эльфа из правительства их государства оказался короткоухий собрат? Меня съедало любопытство.

— Мой отец. — глухо сказал Фил, не оборачиваясь и даже не взглянув мельком на рассматриваемое полотно.

О как. А чего он молчал все это время что полукровка? Хотя, наверное, есть причины, по которым старался не распространяться об этом. И это объясняет почему он не такой мудак как остальные ушастые. И в то же становится ясно почему он херовый музыкант и лучник. Наследство от дурной крови людишек. Но ведь он сам как-то говорил, что за связь с другими расами грозит изгнание? АААА! Моя голова сейчас лопнет. Слишком много всего и спросить нельзя. Еще обидится.

Поселили нас на самом верху особняка. Под чердаком. Комнаты выделили смежные. Через небольшую дверку можно было пройти в гости к друг другу. В каждом номере была широкая кровать, на которой спокойно можно было поместить нам все вместе так что отсутствие других постелей не становилось проблемой. Как предупредил Фил слуг в доме не было. Домашняя работа отдавалась на откуп магии и бытовым артефактам. Единственное исключение — это кухарка, приходящая чтобы сготовить еды. Весь этаж оказался в нашем распоряжении. Девчонки решили в первую очередь искупаться с дороги в имеющемся в конце коридора душе, а я же развалился на софе думая, что делать дальше.

Сокурсник не врал про презрение и нелюбовь к людям. Хоть меня это и не задевало, но грозило серьезно осложнить миссию. Такое пренебрежение и взгляд как на пустое место никак не отражалось на гордости. Я-то знаю, что внутри они ничем не отличаются. Все та же красная кровь и уязвимые для стали тела. Высший народ? Кроме ушей и долголетия их ничто не отличает от остальных рас. Ну может еще сногсшибательная красота, более развитая энергетика, позволяющая жить сотнями лет и выглядеть молодо, природная защита от ментального воздействия, ловкость, грация, изящество… так стоп. Хватит уже петь дифирамбы длинноухим надменным сволочам. Сперва таверна, поговорим со связным, а после уже решим, как действовать.

— Прости, за поведение моей матери. — ко мне подсел Фил протянув бокал полный вина. — Я предупреждал что так будет.

— Все нормально. Это ведя я напросился к тебе. — все-таки в нем больше человеческого чем во многих людях.

— Для эльфов главная ценность это они сами. У нас нет понятия дружбы, помощи и сочувствия. Каждый сам за себя. — горестно вздохнув друг и выпил сразу половину своего кубка. — Это не значит, что мы бесчувственные чурбаны. Просто не принято демонстрировать другим свои эмоции и ощущения.

— А здесь только твоя мать живет? — хватит заниматься изучением ушастых пора начать наводить мосты.

— Нет. — отрицательно дернул головой Фил пригубив отличное красное. — Это дом моей тети. Она большой человек в Ангкоре. Тут обитает вся моя семья. Сегодня познакомитесь. И не тешь себя надеждой что они меньшие придурки чем Андовиан…

Фил был прав насчет остальной своей родни. Они оказались такими же холодными статуями не утруждающимися даже лишними словами. Будто и не виделись год со своим близким по крови. Ужин накрыли в большом зале, в котором поместились многочисленные обитатели особняка. Глава семейства высокомерная эльфа со сложной прической восседала во главе и аккуратно поглощала трапезу. Рядом с ней восседал мужчина эльф, который имел столь надутый вид что казалось тронь его, и он взорвется. Это впечатление усиливало пышное жабо далеко выпирающее дальше подбородка. Дальше расселись ничуть не проигрывающие в напыщенности дамочки разных возрастов. Тетки, племянницы, сестры. Нас отправили в другой конец стола чему я был только рад. Никто не будет мешать кушать. После сухомятки вперемешку с голодным пайком горячая еда казалась просто манной небесной.

Если людей не удостаивали даже крохой внимания, то Ридли получила всю порцию доброжелательности по-эльфийски. Неужто это настолько укоренившееся у их народа отношение к другой касте? На нее смотрели как на кучу дерьма и хоть я не понимал наречия ушастых, но шушуканье на ушко и последующие смешки от сидящих на другом крае молодых девиц при взгляде на защитницу ясно давали понять, о чем речь. Лесная жительница еще при нашем прибытии в Ангкор стала сама не своя. Будто даже ростом меньше. Ее угнетала роскошь вокруг учитывая, что им приходилось ютиться в хижинах, которые выглядели хуже местных загонов для свиней. Видя такую дискриминацию, она молчала, но от злости погнула вилку, удерживаемую в руке.