Ученик

– Да, странная. Серый. Белый и Черный. Красный, Желтый и Синий. Оранжевый, Зеленый, Голубой и Фиолетовый. Правда, – добавил он задумчиво, – древние утверждали, что существует магия только Добрая и Злая, Алая и Золотая, но никто этому не верит. Слишком много слагаемых в одной магии.

Мы помолчали.

– А как тебя зовут, рыжий? – услышал я вопрос, которого очень боялся.

Потягивая из бокала и не чувствуя вкуса вина, я лихорадочно размышлял, что же мне ответить. Наконец, когда молчание сгустилось до такой степени, что стало обретать материальные формы, я решил: будь что будет – и негромким шепотом откровенно поведал Страннику историю своего появления в этом Мире. Я рассказал о родной Москве, о непрочитанной книге, о том, как очнулся на обочине дороги, под виселицей, о том, как срывались и уходили в темноту висельники, даже о своей встрече с облами и их странным и страшным пророчеством о конце этого Мира, поделился и своими намерениями разыскать какого-нибудь магистра и попытаться с его помощью вернуться назад, домой.

– Значит, пришлец в теле мага, – негромко и задумчиво протянул Странник, выслушав мой рассказ. – Как же это Красный допустил такую промашку? – Он поскреб свою макушку, отхлебнул из бокала. – И как же нам тебе помочь?

Мое сердце радостно прыгнуло в груди – я все-таки нашел человека, мага и, похоже, сильного, который согласился мне помочь.

– А я боялся, что ты сразу потащишь меня в синее пламя.

– Ага! Ты и об этом знаешь? Ничего, желающие увидеть тебя в синем пламени быстро найдутся и без меня. – Он опять ненадолго задумался. – Никто не знает путей магистров, – протянул он себе под нос. – Ну что ж, где наша не пропадала, давай-ка попробуем посмотреть, чем заняты интересующиеся тобой лица.

Пошарив в карманах своих широких штанов, он достал метра два витого шнура, похожего на тот, которым был подпоясан, небольшую металлическую коробочку и стеклянный, а может, хрустальный шарик. Затем, переставив графин в центр стола, Странник уложил шнур широким кольцом вокруг графина и посыпал его каким-то серебристым порошком из своей коробки. Вино в графине забурлило, как только что открытый «Спрайт», и от него во все стороны начало распространяться мерцающее фиолетовое облако. Достигнув разложенного шнура, облако остановилось, и над столом сформировалась красивая, светло-сиреневая облачная полусфера, вспыхивающая изнутри переливающимися лучиками и звездочками. Странник, бормоча вполголоса непонятные слова, размахнулся и широким круговым движением запустил свой шарик, который быстро помчался по уложенному шнуру против часовой стрелки. Продолжая что-то бормотать, Странник раскинул руки в стороны, как бы обнимая полусферу, и вдруг явственно произнес:

– Смотри, слушай, запоминай…

Я, упершись грудью в стол и схватившись руками за край столешницы, внимательно вгляделся в трепетавшее передо мной мерцание. Туман над столом медленно рассеялся, и только по краям мягко сияла сиреневая кайма. Внутри полусферы я ясно видел большой темный стол, освещенный двумя свечами, стоявшими по его краям в причудливых серебряных подсвечниках, и красным мерцанием, лившимся из-за спины сидящего за столом человека. На столе лежали несколько раскрытых толстых фолиантов, небрежно свернутых и брошенных свитков, стоял серебряный письменный прибор, из стаканчика которого торчали три белых пера с окрашенными в красное кончиками. Сидевший за столом человек, наклонив голову набок, что-то торопливо писал на плотном листе бумаги. Я явственно слышал скрип пера и тихое посапывание пишущего. Вдруг у меня мелькнула мысль, что я наблюдаю за работой знаменитого кардинала Ришелье, и тут же я понял источник возникшей ассоциации. Все, что было надето на этом господине, имело ярко-красный цвет. Даже волосы, спадавшие до плеч из-под круглой красной шапочки, имели красноватый оттенок. Более того, вся его фигура, казалось, испускает неясное красноватое сияние, погружаясь в эту туманную ауру и теряя в ней четкость своих очертаний. Единственной вещью, отличавшейся по цвету, был похожий на золотой цветок медальон с крупным рубином в центре, висевший у него на груди на толстой кованой цепи червонного золота.

Человек поднял голову и в упор взглянул мне в глаза. Я отшатнулся, но сразу догадался, что он меня не видит. Красный Магистр – а это был, без сомнения, он – задумчиво покусывал кончик пера. Его спокойное, удлиненное лицо выглядело удивительно благородно. Высокий белый лоб, рассеченный двумя вертикальными морщинками, круто изогнутые черные брови, а под ними глаза чистого изумрудного цвета, прямой длинный нос, с кончиком, крючковато падающим на тонкие, яркие губы и, наконец, упрямый подбородок с ямочкой посередине дышали зловещим могуществом, неколебимой верой в себя.