Ученик

– Ну, так, два – три раза в месяц. Хотя я в замочную скважину не заглядывал. Да еще…У него жил молодой человек. Постойте! Сейчас вспомню, как его звали. Иван! Иван! Конечно, Иван!

– А может, он…

Скворцов замялся. Хотя сейчас об этом кричат со всех сторон.

– Ну, вы понимаете, что я имею в виду? Кхх!

– Не понимаю.

– Имел нетрадиционную ориентацию.

– Это как же?

Какой дремучий дед!

– Ну, одним словом, пользовал этого юношу в дремучем плане. Или наоборот.

На старика было страшно смотреть. Лицо его пошло багровыми пятнами и, казалось, что он сейчас грохнется в обморок. Скворцов уже было хотел позвать кого-нибудь поискать лекарства.

– Как вам, молодой человек, не стыдно! У меня в голове не укладывается, как вы только могли подумать такое! Петр Ильич – это же кристальной души человек.

– А как же молодая любовница?

– Ну, с женщиной… Что же тут такого? Потом, повторяю, я не заглядывал в замочную скважину.

– Ладно оставим, Николай Степанович! А что вы еще можете сказать про этого молодого человека Ивана? Может быть, знаете, где он живет.

– Он жил у Петра Ильича. Вроде как родной сын. Правда, изредка отлучался. Ну, когда появлялась эта женщина.

– Так, может, он и есть его сын?

– Нет, не сын! Не сын!

– Откуда такая уверенность?

– Ну, разве сын будет называть отца по имени-отчеству?

– Бывает в некоторых интеллигентских семьях.

– Нет-нет! Между ними не было и малейшей фамильярности, то есть того, что указывало хоть на какие-нибудь родственные чувства. Знаете, это скорее похоже на отношения ученика и учителя.

– Ага! Ну, а еще, Николай Степанович, кто-нибудь заходил к вашему соседу.

– Да! Бывали! Не очень часто, но бывали. Люди, по всему видать, очень интеллигентные, пожилые.

– Весьма! Весьма благодарен вам, Николай Степанович! Ну, если еще возникнет необходимость побеседовать с вами, надеюсь, вы не откажитесь!

– К вашим услугам! Вообще, горе какое! Какая потеря! Вы представить не можете, какого человека мы потеряли.

Скворцов проводил старика до дверей и вернулся в гостиную. Когда он глянул на стол, глаза его округлились. В коробках лежали пачки денег и не только отечественных. Рядом высилось несколько довольно приличных кучек разного рода раритетов, сделанных, по всей видимости, не из латуни.

– Это…это вы всё нашли? – спросил он.

– А что его искать, товарищ лейтенант! Лежало почти не закрытым.

– Как почти?

– Ну, там в шкафчиках такие замочки, что их ногтем можно открыть. Серьезные люди такие вещи так не хранят.

– То есть, если бы преступник захотел, то всё это легко бы нашел?

– Как два пальца!

– Вы хотя бы при понятых, прапорщик!

– Извиняюсь, товарищ лейтенант.

Скворцов мельком взглянул на понятых. Вот эта молодящаяся женщина в бархатном (или каком там халате) и усатенький мужчина, вероятно, супруги. А этот мужичонка, несомненно, с вечера перебрал, сейчас вон как тяжело вздыхает и ждет – не дождется, когда закончится вся эта катавасия. Ему можно только посочувствовать, потому что процедура будет долгой. Скворцов вышел на кухню, где его двое подручных уже по-хозяйски распивали чай.

– Халява, сэры? – спросил он со злой усмешкой.

Не любил он этой бесцеремонности. И считал, что это следствие глупости.

– А знаете, товарищ лейтенант, халявой ханты называют чайкой. Она же на рыбку уже готовую жирную из воды выхватывает, а не носится за всякими там бабочками и мухами.

– Какой ты грамотный, Егоров! Спасу нет!

– Да я работал там три года на северах.

– Ну, выкладывайте!

– Да, пустышка! Убитый вел уединенный образ жизни. С соседями не общался. Некоторые даже в заносчивости его обвиняют. Ничего не слышали, не видели. Кто-то порой приходил, а кто не знают.

– Нет! ты погодь, Егоров! – перебил его Дугин. – Говорят же, что какой-то парнишка у него постоянно околачивался.

– Вот-вот! Про этого парнишку я уже знаю, – сказал Скворцов.

Кажется, хантыйский перевод изменил его отношение к пользованию продуктами и посудой без спроса хозяев, к тому же еще и убитых. Он придвинул стул. И налил себе чая. Взгляд его упал на жестяную английскую банку. Такая посудинка стоит у нас никак не меньше трех сотен. Неужели настоящий английский чай. Отхлебнул несколько раз. Конечно, с пакетиками не сравнишь. А так тоже ничего сверх особенного.

– Вы вот что, ребятки, – сказал он подручным. – Кровь из носу, выясните, кто этот парнишка. И еще…К убитому захаживала молодая женщина. Может быть, любовница. Ее тоже нужно найти.

Прапорщик и сержант как по команде синхронно поперхнулись чаем.

– У этого пенька… любовница?

– А на счет пенька отставить! – построжился Скворцов. – Кстати, этот пенек – всемирно известный ученый. И видать по всему, далеко не бедный.