Ученик

Здоровенный кот, совершенно черной окраски с белой кисточкой на хвосте, бежал в мягкой свежей траве по обочине нашей тропы, незаметно превратившейся в довольно широкую дорогу. А в зубах у него была зажата огромная бурая крыса с почти оторванной головой.

– А вот и наш кот, – сказала Леди в рифму. – Теперь нас полный комплект. Когда Мир кончать будем? – В ее голосе звучала плохо скрываемая истерика.

Кот между тем обогнал Ворона, скосив на нас прищуренный изумрудный глаз, и уверенным прыжком скрылся в придорожных кустах.

– Ну с чего ты решила, что это наш кот. И почему ты считаешь, что я кого-то там собираюсь кончать. Я всего лишь хочу вернуться домой, и все!

Вдруг я вспомнил, как обл закончил свое пророчество – «И все!», – и мне стало не по себе.

– Нет, я знаю. Это – тот самый кот. Вот посмотришь, он с нами увяжется. И ничего от тебя не зависит. Не ты разрушишь этот Мир. Он падет, когда в него придет рыжий пришлец со змеей на плече и котом за пазухой. А ты уже пришел, – продолжала свою истерику Леди.

– Ну, знаешь, не пристраивай мне этого котяру за пазуху. Его таскать – надорваться можно. Это ж не кот, а целая рысь. И чего это его таскать за пазухой, когда он бегает быстрее лошади.

– Раз напророчили, что кот будет у тебя за пазухой, значит, потащишь, – вдруг совершенно спокойным, твердым голосом заявила Леди. – И нечего отлынивать!

– Хорошо, что хоть не медведя напророчили, – усмехнулся я. – Но кот за пазухой то ли еще будет, то ли нет, а вот денежек нет ни за пазухой, ни в других местах, и где взять – неизвестно, – опять затянул я свое.

Леди положила головку мне на плечо.

– Вообще-то, – задумчиво протянула она, – лучше иметь не монеты, а камешки.

– Какие камешки, те, с которыми мы недавно беседовали?

– Хм… Быстро ты в себя пришел. Нет, не те. Я имела в виду рубины, изумруды, сапфиры. Алмазы можно. Их и подделать, и зачаровать нельзя. И ценятся они очень высоко.

– Так. Все ясно. Где тут у вас ближайшие копи. Поедем нароем себе на пропитание.

– Т-т-т… Понесло. Посмотри на себя, старатель. Кайло-то дома забыл. Варежкой своей копать будешь? Так там, где камешки добывают, варежку не снимешь – холодно. Нет. Путь один – у кого-нибудь отнять.

– Ну и замашки у вас, Леди. Что ж вы заставили мужичков дерево с дороги убирать, там бы и засели.

– А у тебя другие идеи есть? – запальчиво вскинулась Леди.

– Хорошо бы клад найти, – своровал я идею у Тома Сойера. – Да разве здесь что-нибудь дельное закопают?

– Ну и голова! Большая, рыжая и глупая. Зарытое я сразу учую. Только откопать-то ты не сможешь!

– Да клад-то я и варежкой откопаю.

– А я в тебя плюну! Заклятие сильнее меня. Должна, и хочешь – не хочешь, а плюну!

– Что ж, тебе меня совсем не жалко. Я ж для общего дела стараюсь. Как не кормленному пришлецу такого котяру за пазухой таскать?

– И стараешься ты для себя. И жалко мне тебя. Да не могу я позволить клад отрыть! Охранять я его должна!

– А если ты покажешь, где копать, а потом в сторонку отползешь, как будто ничего не видишь.

– Ну, тупая рыжая башка. Тебе ж говорят: охранять мне предписано, а не в сторонку отползать.

– Ну что ты ругаешься? А может, мне одеться поплотнее. Один раз плюнешь, не попадешь, ну и чего еще стараться?

– Попаду. От меня не укроешься.

– Да… Значит, эта идея отпадает… – разочарованно протянул я. – Надо было тогда хотя бы у Гришки из зубов желтяк выдернуть.

– Ага, так он тебе свой желтяк и отдал бы. Скорее он тебе пальцы зубками отхватил бы!

Дальше мы поехали, обсуждая эту, на мой взгляд, животрепещущую тему. Я предлагал разнообразные варианты безопасного проведения земляных работ по отрытию драгоценностей и мечтал, как мы на них заживем, а Леди угрюмо повторяла: «Все равно плюну». Вот такой у нас получался консенсус, прошу прощения за неприличное слово.

Солнце уже сильно припекало, было около полудня, когда мы проехали очередное засеянное поле и въехали в небольшую прохладную рощицу. Я остановил Ворона под высоким кленом, соскочил на землю и заявил, что всей компании необходим привал. Ворон сразу отправился назад в поле хрумкать созревающим овсом, Леди задумчиво отползла за куст бузины и устроилась на солнечном пятне, я улегся под тот же куст в тенек с куском хлеба в руке.

Немного помолчав, Леди заявила:

– Вон, видишь, елка одна стоит. Наклонилась еще.

– Вижу. Так себе елка. Ободранная какая-то.

– Пять шагов от нее, в сторону орехового куста, горшок закопан. И совсем не глубоко. Только откопать его нельзя.

Кусок хлеба застрял у меня в горле.

Нет, я никогда не был жадным, алчным скопидомом. И на драгоценности британской короны мне в принципе было наплевать. Но меня действительно весьма беспокоила проблема расчетов с местным населением. Не мог же я при своей внешности и обмундировании ночевать в городе на улице, грабить на большой дороге или воровать харчи? Ну не мог! И воспитание не позволяло. А Леди не могла не плюнуть!