Ученик

— Мы поначалу так и думали, что убийства совершены на этнической почве, — пояснил Дин, указывая на снимки. — Возмездие после войны. Но в нашу миссию не входило разбираться с послевоенным беззаконием. Мы находились там исключительно по просьбе трибунала, чтобы заниматься сбором доказательств военных преступлений. А не этих.

— И все же вы занялись этими убийствами, — заметила Риццоли, глядя на фирменный бланк ФБР, на котором были отпечатаны протоколы вскрытий. — Почему?

— Потому что я распознал их характер, — ответил Дин. — Это не были убийства на этнической почве. Двое мужчин были албанцами, один — серб. Но у всех было одно общее: они были женаты на молодых женщинах. Красивых женщинах, которые потом оказались похищенными, К тому моменту, когда было совершено третье преступление, я уже знал почерк убийцы и понимал, с кем мы имеем дело. Но эти преступления подпадали под юрисдикцию местных правоохранительных органов, а не трибунала, который пригласил нас туда.

— Ну и что было сделано? — спросила она.

— Одним словом? Ничего. Никаких арестов, потому что не было ни одного подозреваемого.

— Разумеется, какое-то следствие было, — сказал Конвей. — Но вы сами подумайте, детектив, какова была ситуация. Тысячи погибших в результате военных действий, захороненных в более чем ста пятидесяти братских могилах. Иностранные миротворческие войска пытаются навести порядок в стране. Вооруженные бандиты, которые рыщут по разрушенным деревням, просто чтобы убивать. И сами гражданские, вынашивающие планы кровной мести. Там был просто Дикий Запад, где с оружием в руках выясняли отношения, будь то семейные ссоры, наркотики или вендетта. И любое преступление автоматически квалифицировали как этнический конфликт. Да и как можно было отличить одно убийство от другого? Их было так много.

— Для серийного убийцы это был просто рай на земле, — подвел итог Дин.

22

Она смотрела на Дина. Ее не удивило его военное прошлое, которое угадывалось и в его выправке, и в командном голосе. Он знал военную тактику, был знаком с поведением воинов-победителей, знал, как унизить врага, как завладеть трофеем.

— Стало быть, наш убийца был в Косове, — сказала Риццоли.

— Там для него было раздолье, — сказал Конвей. — Смерть была там привычным делом. Убийца мог спокойно ходить по домам, совершать свои зверства и уходить, никем не замеченный. Кто знает, сколько подобных преступлений списано на военные действия.

— Возможно, мы имеем дело с недавним иммигрантом, — предположила Риццоли. — С беженцем из Косова.

— Это одна версия, — сказал Дин.

— Версия, которую, как я понимаю, вы уже отработали.

— Да, — не колеблясь, ответил он.

— Вы скрывали важнейшую информацию. Вы просто сидели и наблюдали, как тупые копы бегают по замкнутому кругу.

— Я дал вам возможность прийти к собственным выводам.

— Да, но мы не видели полной картины. — Она ткнула пальцем в фотографии. — Это же во многом меняет дело.

Дин и Конвей посмотрели друг на друга. Потом Конвей произнес:

— Боюсь, мы еще не все вам рассказали.

— Не все?

Дин полез в пухлую папку и достал еще один снимок с места происшествия. Хотя Риццоли думала, что готова ко всему, четвертая фотография потрясла ее. На снимке — молодой светловолосый мужчина с тонкими усиками. Он был скорее жилистым, нежели мускулистым, грудная клетка походила на костлявую решетку, а худые плечи выпирали вперед. Она отчетливо видела выражение его лица в момент смерти — лицевые мышцы застыли в гримасе дикого ужаса.

— Эта жертва была обнаружена двадцать девятого октября прошлого года, — сказал Дин. — Тело жены так и не было найдено.

Она с трудом сглотнула слюну и отвернулась от снимка.

— Опять Косово?

— Нет. Файетвилл, Северная Каролина.

Риццоли в изумлении уставилась на него. И не отпускала его взгляд, чувствуя, как от злости пылает лицо.

— И сколько же еще вы утаили? Сколько таких эпизодов было, черт возьми?

— Это все, что нам известно.

— Вы хотите сказать, что могли быть и другие?

— Возможно. Но у нас нет доступа к этой информации.

В ее взгляде отразилось недоумение.

— У ФБР нет доступа?

— Агент Дин имеет в виду, — вмешался Конвей, — что, возможно, были эпизоды вне сферы нашей юрисдикции. Скажем, в странах, где у нас нет доступа к криминологической базе данных. Помните, мы говорили о зонах боевых действий, о регионах с нестабильной политической обстановкой. Именно такие места привлекают нашего убийцу. Он чувствует себя там как рыба в воде.

Убийца, который свободно передвигается по странам и континентам. Ареал его охоты не имеет национальных границ. Она стала вспоминать все, что ей было известно о Властелине. Скорость, с которой он парализовал свои жертвы. Страстное желание контакта с мертвой плотью. Нож Рембо как орудие убийства. И волокна парашютной ткани тускло-зеленого цвета. Риццоли чувствовала, что они оба наблюдают за ней, пока она переваривает информацию Конвея. Они словно испытывали ее, прикидывали, оправдает ли она их ожидания.

Она посмотрела на последнюю фотографию из тех, что лежали на столике.

— Вы сказали, что это нападение было в Файетвилле.

— Да, — подтвердил Дин.