Ученик

О’кей, одно сравнение он понял. Группа «Монти Пайтон» ему нравилась. По крайней мере, кое-что из их номеров. Не все. От них слегка отдавало нафталином. Но вроде бы была очередь Мю выбирать, что им делать. В последний раз фильм выбирал он. Кроме того, он много работал, и они редко встречались. Ради ее общества он способен выдержать немножко британского телесного юмора. Он налил им с Мю вина и сел за стол. С тех пор как он познакомился с Мю, его привычки питаться улучшились на тысячу процентов. Ему это нравилось. Когда дело касалось Мю, ему нравилось многое. Собственно говоря, все. Зазвонил телефон. Билли посмотрел, кто это. Ванья.

– Придется ответить.

– Ладно. Только не застрянь.

Билли встал и вышел в другую комнату. Он не рассказывал Мю об их с Ваньей разговоре в машине. Они обе ему нравились. Ему хотелось, чтобы они тоже нравились друг другу. А шансы на это основательно уменьшились бы, узнай Мю об их перебранке, которая уже так многое испортила. Усаживаясь на диван, он ответил, назвав свое имя.

– Привет, это я, – донесся до него голос Ваньи.

– Я знаю.

– Что ты делаешь?

Билли стал быстро прикидывать. Что бы ему делать? Решил, насколько возможно, придерживаться правды.

– Мы как раз собираемся ужинать.

– Ты и Мю?

Присутствовала ли какая-то доля нежелания в том, как она произносила имя? Не слишком ли она протянула «ю»? Мю-ю-ю. Или он просто вообразил? Искал ошибки. Возможно.

– Да. Я и Мю. – Билли посмотрел в сторону кухни, где Мю потягивала вино. Она явно ждала, не начиная есть, пока он не придет. Наверняка какое-нибудь правило этикета. – Ужин уже готов. Тебе что-нибудь нужно? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало неприязненно.

– Пойдем потом вместе бегать?

– Сейчас?

К такому вопросу он не был готов. Не думал, что она станет искать его компании.

– Чуть позже. Когда ты поешь. Жара спадает.

– Не знаю…

– Я думала, мы сможем заодно немного поговорить. О нас.

Билли умолк. Вот он. Первый шаг. Его сделала Ванья. Билли опять посмотрел в кухню. Мю встретилась с ним взглядом и улыбнулась, изобразив рукой без конца болтающий рот. Он улыбнулся в ответ и немного покатал глазами, показывая, что на самом деле основательно болтают на другом конце, а сам тем временем поспешно перебирал варианты. Ему хотелось побегать. Определенно хотелось поговорить с Ваньей. О них. Но и туда, и в театр он не успеет. Идти в театр ему не хотелось, но хотелось побыть с Мю. Хотелось пить вино и общаться со своей девушкой. Приходилось выбирать. Они с Ваньей свои проблемы решат. Он чувствовал это. Знал. Но не сегодня вечером. Он собрался выбрать Мю. Ведь это вполне нормально.

– Сожалею, – искренне сказал он. – Но я не могу.

– А что ты собираешься делать?

Разочарование в голосе? На этот раз ему, пожалуй, не показалось.

– Мы идем на одну штуку. На пьесу.

– На пьесу?

Он понимал, как это, наверное, прозвучало. Его отношение к театру ей известно. Он предпочел ей самое худшее. Звучало так. Но ведь это так. Возможно, он предпочел ей Мю, но этого говорить ему тоже не хотелось.

– Да, мы уже давно решили. – Билеты он забронировал менее часа назад, но пришло время отступить от правды. Спасать то, что можно спасти.

– О’кей. В другой раз.

– Да.

– Приятного вечера. Передавай привет.

– Да. Мне действительно хочется, чтобы мы… – Но она уже положила трубку.

Билли остался сидеть, быстро прикидывая, не перезвонить ли ей и закончить предложение. Решил оставить, как есть, но завтра на работе обстоятельно этим заняться. Позвонить ей, если ее там не окажется. Иногда она не приходила на следующий день после задержания.

Билли встал и вернулся на кухню.

– Кто это был? – спросила Мю и начала накладывать себе еду. Она действительно ждала его.

– Ванья.

– Что она хотела?

– Ничего.

Он сел и взял бокал с вином. Он солгал. Ванья хотела вовсе не этого, но получила именно это.

* * *

Их годовщину свадьбы он представлял себе не так. Совсем не так.

После разговора с Эдвардом Хинде Харальдссон помчался к машине и ввел координаты в GPS. Быстро появилась карта. Мимо Сурахаммара и Рамнеса, налево, в лес, к озеру Эйешён. Он спросил, жива ли Йенни, но ответа не получил. Это был второй вопрос, а ему полагался только один, сказал Хинде и положил трубку.

Всю дорогу Харальдссон пытался убедить себя в том, что Хинде не имело смысла говорить, где Йенни находится, если он не может ее спасти. Логично было бы отпустить ее, она уже сыграла роль средства давления. Нет никакого резона причинять ей вред. Но сколько бы он ни пытался себя убедить, в глубине души все-таки присутствовало сознание того, что Хинде не действует логично и не нуждается в резонах. Существовала еще одна причина, по которой Хинде четырнадцать лет просидел в «Лёвхаге».

Он психопат.

Опасный.

Кровожадный.