Ученик архитектора

Потом им снова овладевала дремота. Во сне он видел Михримах, тринадцатилетнюю Михримах, весело смеющуюся под кустом жимолости. Он созерцал ее юное тело, не знавшее еще мужских прикосновений, и сияющий взгляд, не ведавший еще тоски, взгляд, в котором светилась чистая и доверчивая душа. Такой она была, когда они встретились в первый раз. Солнечная девочка, живое воплощение счастья.

– Иди ко мне, – шептала Михримах, протягивая руки ему навстречу.

Джахан попытался шагнуть к ней. Но тут раздался какой-то шум, и дворцовый сад исчез. Джахан вновь лежал на полу в вонючей хижине. За стенами раздавались шаги. Кто-то остановился под окном. Через мгновение раздался скрежет рамы, и из распахнувшегося окна потянуло свежим прохладным воздухом.

– Никого, – произнес чей-то голос. – Залезай.

Кто-то тяжело спрыгнул на пол. Джахан разглядел, что это был мужчина. За ним последовал второй. Незнакомцы оглядывались по сторонам, не замечая Джахана. Лампа, которую они принесли с собой, выхватывала из темноты лишь узкую полоску.

– Надо найти тюк с добром. Он наверняка здесь.

– А чем это так жутко воняет?

– Да небось где-нибудь валяется дохлая крыса.

– А ты уверен, что в этой дыре есть что-нибудь ценное?

– Конечно есть! Говорят тебе, два олуха втащили сюда здоровенный такой тюк. Я видел это собственными глазами.

– С пьяных глаз тебе и не такое могло померещиться.

– Да заткнись ты, болван! Тюк с добром точно здесь. Чем зря пасть разевать, лучше поищи его хорошенько.

Воры! Джахан вздрогнул. Обнаружив вместо вожделенных сокровищ избитого человека, они, пожалуй, с досады еще разорвут его на куски. Впрочем, терять ему все равно нечего. Он так или иначе умрет. С губ Джахана сорвалось сухое покашливание.

– Что это?

– Кто здесь?

У Джахана перехватило дыхание.

– Кто здесь? – повторил один из грабителей дрожащим от страха голосом. Если бы Джахан промолчал, они убрались бы восвояси, решив, что в пустой хижине поселился гульябани – злой дух.

– Помогите мне, добрые люди, – взмолился Джахан.

Грабители наконец набрались храбрости и решили выяснить, кому принадлежит голос. Для того чтобы отыскать Джахана среди пустых ящиков, им не потребовалось много времени. Джахан положился на милость судьбы. Он был готов принять любой конец, но все же решил, что притвориться бесчувственным будет безопаснее, и крепко зажмурил глаза. Один из грабителей схватил его за плечи и тряхнул, словно усыпанную плодами ветку шелковицы.

– Зачем ты его трясешь?! – возмутился второй. – Бедняге и так здорово досталось.

– Хочу привести его в чувство!

– Так он у тебя и вовсе окочурится.

– Если ты такой умный, сам попробуй.

– Принеси воды.

Они вылили на голову Джахана ведро морской воды. Соль обожгла раны и ссадины, вызвав нестерпимую боль. Джахан не выдержал и застонал.

Тут до него донесся еще один голос – хрипловатый, до странности знакомый:

– Эй, что это вы здесь делаете?

– Господин, мы нашли этого человека здесь. Посмотри, кто-то избил его до полусмерти.

Обладатель голоса приблизился к Джахану.

– Эх вы, бараньи головы! Не видите, что этот бедолага умирает от жажды? Кто-то отметелил его, как старую тряпку, а вы решили теперь его доконать! Нечего сказать, хорошее средство – сполоснуть раны соленой водичкой. Отойдите прочь, недоумки!

Джахан услышал звук открываемой фляги. Губы его ощутили прикосновение смоченного водой носового платка. Джахан принялся жадно сосать влажную ткань.

– Еще, – попросил он.

– Потерпи, брат. Тебе сейчас надо пить понемногу.

Незнакомцы осторожно обтерли ему лицо, смыв грязь и запекшуюся кровь. Джахан хотел поблагодарить их, но был так измучен, что язык отказывался ему повиноваться. Тяжело переведя дух, он вновь опустил веки.

– Всемогущий Бог, поднесите-ка лампу поближе! – удивленно воскликнул тот, кого называли господином. – Пусть небесный свод упадет на наши грешные головы, если это не Джахан! Да, этот малый здорово умеет находить неприятности на свою голову! Помню, когда мы познакомились, я вытащил его из холодной воды. Потом мы встретились в тюрьме. А сейчас он валяется здесь в собственном дерьме и вот-вот испустит дух. Не знаю, то ли у него совсем нет ума, то ли он уродился на редкость невезучим!

– Ба… Балабан… – пробормотал Джахан.

– Он самый, брат.

Джахан зашелся в приступе смеха, напоминающего кудахтанье подыхающей курицы.

– Похоже, бедняга окончательно рехнулся, господин! – сказал один из цыган.

– На его месте всякий бы рехнулся, – сочувственно изрек второй.

– Ничего, – покачал головой Балабан. – Он скоро оклемается. Поверьте мне на слово, этот тип вынослив, как слон.