Ученик Бешеного

Необходимо заметить, что уговаривать ее долго не пришлось: она очень соскучилась по сыну, а потому без особых колебаний приняла решение возвратиться в Штаты. Понимая, что за ней, возможно, охотятся враги, она не решилась на прямые контакты с сыном до поры до времени и с болью наблюдала за ним со стороны.

После банкротства банка, где были аккумулированы основные средства Джулии, проблема обеспеченной нормальной жизни для нее и ее сына встала особенно остро[3]. Помощь ей оказал русский банкир Глаголичев, которому она случайно спасла жизнь в офисе банка. Какие–никакие, а деньги вернулись к Джулии. Конечно, ни о каких излишествах теперь думать не приходилось. Как говорится: «Не до жиру — быть бы живу!»

Теоретически Джулия была очень богата, поскольку погибший от пули киллера Глаголичев оставил ей в наследство большую часть своего состояния. Но, во–первых, она еще юридически не вступила в права наследования, а во–вторых, сильно сомневалась в том, что ей вообще следует это делать.

Она опасалась, что капиталы покойного состоят преимущественно из полученных в результате различных финансовых махинаций «грязных» денег, которые могли в любой момент стать предметом пристального внимания специальных агентств, учрежденных во многих странах Запада специально для борьбы с отмыванием «грязных» денег.

Кроме того, она никак не могла забыть таинственную личность, фигурировавшую в компьютере Глаголичева под шифром «X».

Джулия понимала, что тогда ее спасло какое-то чудо. При всем уважении и симпатии к Константину Рокотову она никак не могла поверить, что он был способен в одиночку противостоять человеку, которого откровенно боялся такой богатый и ушлый тип, как Глаголичев, бывший к тому же депутатом Государственной Думы.

Джулия резонно предполагала, что этот самый «X» не прочь наложить лапу на огромное наследство Глаголичева.

Сегодняшняя ее финансовая ситуация требовала принятия срочных мер, и потому Джулия уже подумывала расстаться со своим домом и прислугой, с которой почти сроднилась, подыскать квартирку поскромнее и всерьез посвятить свою жизнь маленькому Савушке.

В тот день Джулия, оттягивавшая до последнего, приняла наконец решение выставить дом на продажу. Проводив Савушку с его удивительно доброй няней Холидей Полли или, как она звала ее, Полечкой, Джулия попросила Нионилу, дородную повариху с Украины, приготовить богатый прощальный обед, на котором она собиралась объявить обслуге о неизбежном расставании после краха ее банка.

Кроме вышеназванных, в доме Джулии работали еще несколько человек. Это вечно улыбающийся здоровячок негр Билли — шофер и телохранитель Джулии. Чтобы вывести его из себя, нужно было совершить нечто такое, за что обычный человек запросто мог бы убить.

Дородная и внушительная горничная, редко улыбающаяся, но бесконечно преданная, белокурая немка Амалия, с успехом заменившая отбывшую на родину соотечественницу — Роз–Мари, которой несказанно повезло: умер какой-то дальний родственник, и она оказалась единственной наследницей миллионного состояния с огромной океанской яхтой в придачу.

И, наконец, садовник Филл — тоже негр, причем весьма почтенного возраста, но он, в отличие от Билли, просил не называть его негром, а только афроамериканцем, в крайнем случае темнокожим, и очень обижался, если кто-то не учитывал его пожеланий.

Нелишне заметить, что весь обслуживающий персонал неукоснительно придерживался правила, введенного Джулией еще со дня вселения в этот

дом: внутри него все были обязаны говорить только по–русски. Единственный, кому с большим трудом удавался этот «страшный» русский, был Филл. Поначалу он даже пытался бастовать, но когда никто его не поддержал и никто не захотел говорить с ним по–английски, волей–неволей пришлось осваивать азы незнакомого языка. Старый Филл настолько втянулся, что вскоре стал поправлять гордую немку Амалию, которой, оказывается, язык давался труднее, чем старому садовнику.

Джулия сидела за компьютером, блуждая по Интернету в поисках достойного покупателя на свой дом, когда в уличную дверь позвонили. Через несколько минут к ней в кабинет заглянула горничная Амалия.

Миссис Джулия, я могу взят возможность отрыват вашу внимателност для сообщения? — проговорила она с каменным выражением лица.

Про ее осанку нельзя точнее сказать, чем говорит об этом простой русский народ: «Словно оглоблю проглотила!»

Да, слушаю тебя, Амалия!

К вас дошел темный герр со странный фамилия… — Она наморщила лоб и тут же сдалась: — Нет, не можно сказат! — закончила она, и впервые Джулия заметила в ее глазах какое-то движение мысли: казалось, что ей просто не терпится о чем-то поведать своей хозяйке.

Ты явно что-то хочешь мне сообщить? — подтолкнула ее к ответу Джулия, уверенная, что сама она никогда бы не решилась.

Я думать… нет, я твердо знать, что господин, тот, что стоят там, в прихожая, не очень мужчина. — Амалия вдруг смущенно опустила глаза.

О чем ты, Амалия? — не сразу поняла Джулия.

Ну… — замялась горничная, — я не знать это по–русски… По–английски блю–мен…