Ученик чародея (Часть 1-6)

Люди, которым признание их ошибок доставляет удовольствие, исключение. Грачик не принадлежал к таким счастливым исключениям. Если принадлежность ножа Мартыну и не могла служить уликой, изобличающей его, как участника преступления, то во всяком случае требовала сосредоточить внимание на этой фигуре. Неужели следователь, ведший дело до Грачика, был прав? И как будет выглядеть теперь сам Грачик, когда придет просить санкцию на задержание Мартына?! А ведь ежели подтвердится, что нож принадлежит Мартыну, и ежели удастся установить такие обстоятельства его нахождения близ места преступления, которые скомпрометируют Мартына или хотя бы обнаружат его связь с преступниками, - ареста не избежать. Это было неприятно, чертовски неприятно! Однако прежде всего нужно было вызвать Луизу и самого Мартына, чтобы установить принадлежность ножа и обстоятельства, при которых он очутился в лодке на берегу Лиелупе. Да, да, - на берегу Лиелупе...

Тут нить размышлений Грачика порвалась: в его сознании факт нахождения ножа в лодке старого рыбака ассоциировался с тем, будто нож найден на самом месте преступления...

Грачик тут же отправил повестки, и наутро Луиза явилась. Она так же, как Силс, подтвердила: да, это тот самый нож, который она отобрала у Мартына Залиня во время драки на пикнике...

19. ВИЛМА КЛИНТ

Управляющий гамбургской конторой "Национального товарищества "Энергия", худощавый пожилой человек со впалыми щеками чахоточного лица, с ожесточением стучал трубкой телефонного аппарата. Станция разъединила его во время разговора с Любеком, а он должен был сообщить находящемуся в Любеке правлению этого эмигрантского "товарищества" о больших неприятностях. В трубке раздался сухой щелчок, и управляющий опять принялся стучать по аппарату. Наконец, ему удалось соединиться с главным директором "товарищества".

- Строительная компания "Европа" недовольна дурной дисциплиной наших людей. "Европа" грозит взыскать с нас убытки, которые понесет из-за простоев. Черт знает что, скандал!

- О каких простоях ты говоришь? Что случилось? - сердито перебил директор.

- Началось с этой... как ее... Вилмы Клинт.

- Вилма Клинт? - недоуменно спросил директор.

- Ну да, она оказалась подружкой Круминьша.

- Какого Круминьша?

- Того самого...

- А-а, понял! Но почему же она оказалась на работах?

- Потому, что нам сбрасывают всякую дрянь. Ланцанс не пожелал держать ее у себя в канцелярии.

- Его преосвященство вполне прав.

- Вот она, эта Клинт, и стала из стенографистки бетонщицей.

- Но я спрашиваю тебя: причем тут "Энергия"?

- Клинт - зачинщица сегодняшнего бунта!

- Так в карцер ее, в тюрьму, дрянь эдакую! - закричал директор так громко, что собеседник вынужден был отстранить трубку от уха.

- Я уже отдал приказ об аресте Клинт, но рабочие не выдают ее.

- Что значит "не выдают"? Кто они такие, чтобы "не выдавать"? Или там нет команды порядка?

- Я ничего не могу сделать, не рискуя сорвать работы на строительстве "Европы".

- Ты смешишь меня! - И директор действительно рассмеялся в трубку. Где мы живем? И когда мы живем?

- С завтрашнего дня - забастовка, - продолжал управляющий.

- Вызови полицию.

- Конечно, я вызвал полицию. Но это только ухудшило дело.

- Не понимаю.

- Они начитались "Цини" с сообщением о Круминьше и Силсе.

- "Циня"? Как она к ним попала?

- Все уже знают об этом деле.

- А что они раньше не знали, что в советский тыл забрасываются наши люди?

- Дело не в этом, - начиная тоже сердиться, объяснял гамбургский управляющий. - Это ни для кого не новость. Но Круминьш и Силс добровольно явились к советским властям. Вот что вызвало бурю.

- Ах, вот что, - с облегчением воскликнул директор. - Так эту бурю нужно поддержать. Раздувать их негодование. Мы немедленно свяжемся с Центральным советом. Настроения, о которых ты говоришь, нужно укреплять.

- Господи! Господи, боже мой! - в отчаянии воскликнул управляющий. Наши люди бросают работу, они требуют отправки на родину, понимаешь.

- Какая родина? О какой родине болтают эти ослы?

- "Мы их обманываем"!.. Изволите ли видеть: "Это вранье, будто каторга ждет их в Советском Союзе в случае возвращения"... Они говорят, что имеют право...

Резкий крик директора прервал его:

- Право?! Мы покажем им "право"! Смело хватай красных агитаторов.

- Хотели взять Вилму Клинт, и что получилось? - пожаловался управляющий. - Скандал, черт знает что! Они начинают говорить о своих правах?! Это же просто небывало! Это скандал!

На любекском конце провода наступило продолжительное молчание. Управляющий было подумал: уж не разъединили ли их опять? Но, по-видимому, главный директор попросту обдумывал ответ.

- Так... так... - пробормотал он наконец. - Они говорят: "Право? Отправка на родину?" Это очень серьезное дело. Гораздо серьезнее, чем ты думаешь.

- Я ничего не думаю, - рассердился управляющий, - но если их не утихомирить, то получится грандиозный скандал. Мы понесем убытки.

- Знаешь что?.. - нашелся главный директор. - Нужно вернуть на работу эту самую, как ее... Ну же, ты только что назвал ее: подружка Круминьша...

- Вилму Клинт?