Ученик чернокнижника

Плотные, черные шторы были наглухо задвинуты, и в комнату не проникал ни один посторонний луч света. Но в природном свете и не было никакой необходимости, ибо многочисленные небольшие, но очень яркие лампочки ослепительно сияли, так что входивший невольно зажмуривался. Всюду были расставлены старинные песочные часы всех размеров: от совсем крошечных, как наперстки, до огромных, с арбуз величиной. Стояла поразительная тишина; и это при том, что окна выходили на большой двор, где по выходным всегда бывало многолюдно и шумно. Ничто не должно было отвлекать участников ответственного эксперимента!

В другое время Максим, конечно же, не удержался бы от того, чтобы засыпать старика вопросами. Уж больно все было необычным и таинственным. Но сейчас он воспринимал окружающее как нечто привычное, словно лаборатория находилась в таком виде, в каком он и предполагал. Где-то с краю сознания ютилась мысль, что Витьке здесь было бы делать нечего. Максим откуда-то заранее знал, что место в центре предназначено для него, но не садился туда, ожидая команды Афанасия Семеновича. В таком состоянии он был очень терпелив и совершенно не любопытен. Время для него не имело значения; он мог бы с одинаковым спокойствием ждать и несколько секунд, и несколько часов.

– Проходите, проходите, молодой человек! Усаживайтесь! Вот ваше место! – Против обыкновения Афанасий Семенович вдруг стал суетлив и многословен. Это настолько не вязалось с привычным обликом старика, обычно слегка отстраненного и высокомерного, что его трудно было узнать. Сейчас он даже не пытался скрыть волнения. – Это великий день! – разглагольствовал он.

Максим уселся в кресло. Оно оказалось настолько огромным, рассчитанным на высокого и толстого человека, что мальчик буквально утонул в нем, но в то же время таким удобным, что с него не хотелось вставать. Правда, приборы, нацеленные на него, выглядели отнюдь не дружелюбно; человек находился под ними, словно под дулами орудий. Впрочем, и для начинающего артиста бьющие в лицо рампы выглядят не лучше, а Максим сейчас находился в положении именно такого новичка. Хорошо еще, что зрителей не было, а присутствовал только режиссер, Афанасий Семенович. Чудодейственный отвар пришелся как нельзя более кстати, ибо даже сквозь толстую пелену спокойствия Максим ощущал торжественность наступающего момента. Нетрудно представить, какое волнение он бы сейчас испытывал, если даже всегда хладнокровный старик так мандражировал!

– Минуточку, молодой человек! – хлопотал Афанасий Семенович. – Последние приготовления и маленькие предосторожности! – С этими словами он обошел кресло и встал сзади. – Айн! Цвайн! Драй! – Похоже, старик сейчас ощущал себя кем-то вроде иллюзиониста.

Тело Максима обвили тонкие, крепкие ремешки, так что свободными остались только руки. Теперь он не мог пошевелиться, но, по правде говоря, и не делал таких попыток. Он просто ждал дальнейших указаний, хотя где-то в душе начало зарождаться смутное, неопределенное беспокойство. Максим знал, опять неизвестно откуда, что максимальная фиксация участника необходима для успешности опыта, но неподвижность, беспомощность немного угнетали. Он чувствовал себя запеленатым младенцем. Сверху бесшумно опустилась полукабина-полушлем, и комната для мальчика тут же покрылась полумраком; лампы больше не били в глаза, а расплывались в неясные пятна, как луна в облаках или солнце в тумане. Отчетливо Максим мог видеть только небольшой участок перед собой, внизу. Голова тоже оказалась зафиксированной, а некоторые ее участки ощутили на себе холод металлических электродов. По нескольким экранчикам, примостившимся сбоку, тут же побежали зеленые кривые; как догадался мальчик, они отражали работу его органов, в первую очередь мозга.

– Прекрасно! Прекрасно! Все готово! – Афанасий Семенович едва не хлопал в ладоши от радости. – Теперь можно приступать! – Он пододвинул к Максиму столик на колесиках, на котором стояли те реактивы и приборы, с которыми ему столько пришлось репетировать. Стол был подобран так, чтобы мальчику было удобно дотягиваться до любой из разложенных вещей. Руки Максима напряглись в ожидании команды.

Глава XIV Ну и шуточки!

– Что за бред! – бушевал Сергей Федорович. Обычно его было очень трудно вывести из себя, но уж если такое случалось, то окружающим приходилось тяжко. Сейчас произошел именно такой случай. Телеграмма буквально взбесила его. – Кто посмел так по-идиотски шутить?! Как вы могли в такое поверить?!