Ученик еретика (Хроники брата Кадфаэля - 16)

- Да ведь это же патрипассианская ересь! - взъярившись, воскликнул Герберт, - Савелий за это был отлучен, как и за другие свои убеждения. Ноэт Смирнийский высказывал в проповедях на свою погибель подобные же мысли. Опаснейшее из заблуждений. Неудивительно, что священник предупредил купца, на какую гибельную тропу тот ступил!

- Но Уильям внял совету пастыря, - твердо напомнил собранию Радульфус, - и отправился в паломничество. Вся жизнь его свидетельствует о том, что он был честным человеком. Каковы бы ни были его рассуждения семь лет назад, нас должно интересовать только, был ли Литвуд духовно здоров в час своей кончины. Юноша, стоящий перед нами, - единственный свидетель, который может об этом рассказать. Давайте же выслушаем слугу и спутника Уильяма Литвуда.

Аббат внимательно взглянул на Илэйва: юноша, судя по виду, не испытывал страха, но только старался сдержать возмущение.

- Расскажи о своем хозяине, - спокойно предложил Радульфус. - Ты был с ним до последних дней. Как он исполнял свой христианский долг на протяжении путешествия?

- Он не забывал о посте и молитве и исповедовался по возможности часто. И нигде за ним не замечали ничего дурного. В Священном Граде мы посетили все наиболее выдающиеся святыни и останавливались в монастырях. Хозяин не скупясь платил за приют, и все к нему относились с уважением, как к человеку доброму и набожному.

- Но открывал ли Уильям Литвуд кому-то свои воззрения, провозглашал ли явно свои ереси? Или он втайне упорствовал в прежних заблуждениях? - не унимался Герберт.

- Беседовал ли он с тобой о подобных вещах? - спросил аббат, пресекая вмешательство.

- Редко, милорд аббат, да я и не слишком хорошо разбираюсь в подобных материях. Я не могу свидетельствовать об образе мыслей моего хозяина, но поведение его, уверяю вас, было добропорядочным.

Лицо Илэйва казалось непроницаемо спокойным, и все же трудно было поверить, что юноша ничего не понимает в глубоких материях и не проявляет к ним интереса.

- Посылал ли он за священником, когда почувствовал приближение кончины? - мягко расспрашивал Радульфус.

- Да, он исповедался и немедленно получил отпущение грехов. Уильям Литвуд умер как истинный сын Церкви. Во время путешествия он исповедался при каждом удобном случае, особенно после того, как на обратном пути заболел. Месяц мы провели в монастыре Святого Марцелла, пока хозяин не поправился. Там он часто беседовал с братией: в монастыре дозволялось рассуждать о вере, высказывать сомнения, к подобным беседам относились с пониманием. Уильям Литвуд всегда открыто говорил о том, что его тревожило, а в монастыре не считалось грехом размышлять о святынях.

Каноник Герберт с холодной подозрительностью взглянул на юношу.

- Где находится монастырь Святого Марцелла? Как давно вы там останавливались?

- Это было весной прошлого года. Мы отправились в путь в начале мая с партией паломников из Клюни, намереваясь посетить монастырь Святого Иакова в Компостеле и отслужить там благодарственный молебен о выздоровлении. И мне, и хозяину казалось, что он уже здоров, но болезнь продолжала развиваться, и по пути нам пришлось несколько раз останавливаться. Монастырь Святого Марцелла находится неподалеку от Шалони, на реке Сене. Это дочерняя обитель Клюни.

При упоминании Клюни Герберт громко фыркнул и отворотил свой внушительный нос. Клюни - богатый монастырь, где неустанно заботились о паломниках, предоставляя пищу и кров не только французам, но с недавних пор и англичанам. Однако для лиц, приближенных к архиепископу Теобальду, Клюни являлся гнездом, откуда выпорхнул Генри Винчестерский, заносчивый соперник, с которым трудно было поладить.

И все же Илэйв был тверд в намерении отстаивать доброе имя обители Клюни.

- Там недавно умер один брат, который писал и поучал о подобных вещах, другие братья перед ним благоговели, как перед святым. Он не считал грехом прибегать к суждениям разума, и настоятель Клюни был того же мнения. Когда этот брат заболел, он перевел его в другой монастырь ради поправки здоровья. Мне довелось слышать, как этот брат уже почти в последние дни своей жизни читал и толковал Евангелие от Святого Иоанна. Я слушал и дивился. Это было незадолго до его смерти.

- Какая самонадеянность! Пытаться при ложном свете человеческого разума рассмотреть великие тайны! - с кислой миной процедил Герберт. - Священные истины должно принимать без рассуждений, простому человеку не подобает над ними умствовать. Как звали того брата?

- Пьер Абеляр, родом из Бретони. Он умер в апреле, а мы отправились в Компостелу в мае.

С именем Пьера Абеляра у Илэйва были связаны только светлые впечатления от его проповеди, которые до сих пор не изгладились. Иное дело Герберт.

Каноник вздрогнул и выпрямился, будто вырос на полголовы, так иногда свеча неожиданно выбрасывает пламя.