Ученик философа

В феврале года, к которому относится мой рассказ (незадолго до «инцидента» Джорджа Маккефри), некто Уильям Исткот, пожилой человек, уважаемый гражданин, столп квакерского Дома молитвенных собраний, непьющий, любитель бриджа, близкий приятель Перси Боукока, увидел неопознанный летающий объект, большую светящуюся летающую тарелку, зависшую довольно низко над общинным лугом. Никто, кроме него, не наблюдал этого феномена; однако неделю спустя несколько молодых людей, в том числе Грег Осмор и Эндрю Блэкет, возвращаясь с концерта в Холле, видели что-то очень похожее, но подальше. Имеется и еще одно свидетельство, более позднее и менее достоверное. Конечно, все сразу заговорили об этом (признаюсь, я и сам не устоял), и многие досужие умы в разного рода фантастических построениях связывали летающую тарелку с Эннистонским кольцом. Вот это был настоящий дурной знак, истинный предвестник наступления времени «причуд». Затем последовало еще одно дурное предзнаменование, которое я видел своими глазами. Ллудов источник, Шалунишка, скромный небольшой гейзер в саду Дианы, вдруг оживился и стал выбрасывать фонтан кипящей воды на двадцать (чему я сам был свидетелем) и даже на тридцать футов в высоту. Несколько человек, оказавшихся поблизости во время первого выброса, довольно серьезно обварились. Сад закрыли. Необычное поведение источника продолжалось недели три, а затем само собой прекратилось. Сад какое-то время был закрыт, потом его вновь открыли, установив под землей некий клапан, который, как нас уверили, предотвратит всякую возможность новых извержений. Публика была разочарована и рассержена таким, как считали все, неоправданным вмешательством в чудо природы. Большинство охотно уступило бы весь сад буйству кипящего гейзера.

Рассказ обо всех этих нелепостях имеет некоторое отношение к нашей истории, поскольку «инцидент» с Джорджем Маккефри произошел на первой, или подготовительной, стадии этого приступа нездоровых настроений и в другое время, может быть, не привлек бы столько внимания. Случай с римским стеклом, происшедший годом раньше, вызвал гораздо меньше шума, несмотря на то что из-за него Джорджа уволили, хоть и не сразу (из-за бюрократических проволочек): частично потому, что мало кого в Эннистоне волнует римское стекло, но также и потому, что атмосфера тогда была гораздо менее наэлектризована. Так уж вышло, что впоследствии этому инциденту придали большое значение и он добавил новых красок к уже сложившейся репутации, или «мифу», Джорджа. События прошлого, включая эпизод с римским стеклом, были бережно раскопаны и отреставрированы. Более начитанные сограждане вспомнили похожие эпизоды в истории Эннистона, в частности историю человека, объявившего себя Христом. Тогда какое-то насильственное действие (в том случае — убийство, совершенно никакого отношения не имеющее к мании величия бедняги) возвестило период беспорядков. Интересно, что все сразу, без каких-либо оснований, сочли само собой разумеющимся, что Джордж нарочно направил машину в канал. А вот хотел ли он убить свою жену — тут мнения разделились. Столпы общества и блюстители нравов, не одобрявшие подобных безответственных фантазий, сказали, что это лишь очередной пример, насколько притягательным может казаться людское злодейство. Другие, хоть и сильно не одобряли поступок Джорджа, увидели его в совершенно ином свете. Было бы преувеличением полагать, что почти все мужчины Эннистона завидовали свободе Джорджа от пут морали, а почти все женщины считали, что могут спасти его от самого себя, но об этом преувеличении все равно стоит написать. Однако я забегаю вперед. Я хочу лишь заметить, что серьезные люди, не важно по каким причинам, восприняли «несчастный случай» Джорджа как доказательство, что расхлябанность на одном уровне может вызвать полнейшее падение моральных устоев на другом.