Ученик касты глубин

— Эх, Ученик, — вздохнул дед и снова откинулся. — Вот вечно у тебя какие-то придумки, идеи… Нет чтоб послушать меня и сделать… Ладно, — проворчал он, глядя в небо. Мне было не видно, но, похоже, он даже глаза прикрыл. — Сделай, что ты предлагаешь, если не лень да силы после тренировок остаются. Посмотрю, — он зевнул, — и объясню, почему лучше делать так, как деды завещали, если сам своим умом дойти не можешь.

А больше ничего заслуживающего внимания в тот день и не случилось. Разве что я, заметив состояние Маки, больше контролировал Руйху. Понятно, что дистанционно, но всё же. Хотя девушка была от меня максимально далеко — ныряла она с кормы, но надеяться на «ушедшего в себя» страхующего… Ну уж нет! Лучше послежу.

И уже ближе к вечеру в моём заключительном нырке случилось ещё кое-что, что заставило вспомнить о пустом желудке.

Я опять собрал все камешки за два нырка. Хоть и не каждый раз такое удавалось, но всё равно сегодня я каждый раз уделывал наследничка, заставляя его хмуриться всё сильнее и сильнее. А что ты хотел, дружище? Плавать всегда быстрее, чем топать по дну! И хоть камешки Хэч теперь высыпал, азартно размахнувшись, так что придраться к моему приятелю раздосадованный Кай не мог, но я наловчился замечать приблизительный район падения. Кроме того, сразу отметал места, куда падающий сверху имитатор явно не мог попасть. Остальное, как говорится, дело техники. Техники гребка например.

И вот, положив в корзинку последний камешек, я встал, чтоб подождать гонга. Передо мной метрах в двадцати, но вполне различимый, шел по дну Кай, крутя башкой во все стороны. Левее Хори, тот явно пользовался техникой Хэча: хоть и не плыл, но явно толкался вперёд, держа тело наклонно и немного балансируя руками. Совсем слева, с торца лодки и дальше всех от меня, проглядывался силуэт Руйхи. На подруге я задержал внимание подольше, но по всему с ней всё в порядке, можно не беспокоиться. Троса от корзинки я на таком расстоянии не видел, но грузовой был виден хорошо. Да и проверял теперь Мака крепление обеих верёвок.

Где-то за спиной был Тайпен: парень собирал камешки, как и остальные, — от лодки вперёд. И только я да Хэч отрабатывали участки «обратным ходом».

Внимание привлекла стайка мелкой рыбёшки — метрах в пяти-семи надо мной косяк подкреплялся планктоном или ещё чем-то. А ниже их скользило в толще воды длинное, около полутора метров, веретенообразное тело окраской как скумбрия, но одиночное.

Ва́ху! Кажется, у неё есть и другое название, но я помнил это, а ещё — какая же она вкусная! Доводилось как-то попробовать как раз в этих широтах… Пустой с утра желудок чуть не взбунтовался! Я поднял руку, словно прицеливаясь. Расстояние — не промахнёшься! Чуть-чуть сопроводил цель, указательный палец даже ощутил что-то типа сопротивления спускового крючка… Эх!

Не знаю, почувствовала ли рыба что-то. Скорее нет, просто совпало, что в этот же момент до того вроде бы равнодушно плывущая по своим делам ваху резко, как гарпун, взвилась и атаковала стайку. Словно выстрел! Стайка шуганулась в стороны, но вкусная хищница уже уплывала вдаль, удерживая в пасти добычу. Поплыла есть… А мне ещё до вечера дожить надо, прежде чем начать давиться надоевшим до чёртиков печёным бататом да пересушенной вяленой рыбой.

* * *

Закончили, вернулись. Когда выгружались, я чуть задержался: как обычно, помогал Руйхе сойти на берег, теперь-то её место на корме. И чисто случайно зацепил взглядом сцену: Кеола, наш сегодняшний «прикомандированный гребец», молча смотрел на сына тяжёлым взглядом из-под нахмуренных кустистых бровей и сопел при этом, словно раздражённый бык. А Мака стоял понуро на берегу, повесив голову, и тоже ничего не говорил.

Потом, видимо, заметив, что их «семейные разборки» наблюдает ещё пара зрителей, отец зубоскала, так и не сказав ни слова, оттолкнулся веслом от берега и уплыл в сторону деревни ныряльщиков, а Мака ещё долго стоял на берегу с потерянным видом.

В душе шевельнулась жалость. Скотина он, конечно, и крови мне попил изрядно, но ведь по сути — ещё совсем пацан — дурь в башке и гормоны. Опять же стремление выслужиться перед местным мажориком, которого многие из ребят считали будущим главным в касте.

Впрочем, долго раздумывать времени не было, мне нужен был Каналоа.

— Здравствуй… — я чуть было не добавил друг прекрасный.

И что за чушь лезет в голову? Хотя понятно — за все дни на рифе Учеников я так ни разу и не заговорил с Каналоа. Я просто не знаю, как себя с ним вести! Не было у меня в прошлой жизни ни ординарцев, ни адъютантов — рылом… в смысле должностью и званием не вышел. А денщиков в Красной армии не водилось. Со срочниками мы мало пересекались, но даже когда пересекались — вот не могу я в другом человеке быдло видеть! Все мы в этот мир пришли одинаковыми: голыми, сморщенными и орущими. И даже обделывались все как один, поэтому видеть в другом человеке «говорящий инструмент» не про меня.

И вот здрасте, приехали. Личный… кто? Раб? Нет. Как там сказал шаман? «Его жизнь — теперь твоя собственность!» Лан, разберемся.