Ученик колдуньи (СИ)

— Но вы смотрите именно на это, — заметила Гвендолин, пораженная печальной, увядающей красотой сияющего шара в объективе телескопа.

— Оно обладает каким-то мрачным, фатальным притяжением. Оно величественно и трагично. К тому же, наблюдение за смертью — лучший урок для живых. Это философия в чистом виде.

— И вы сами изобрели этот телескоп? — Гвендолин оторвалась от трубки и потрясенно уставилась на алхимика.

Тот скромно улыбнулся:

— О, нет, над ним работал мой прадед, потом дед, потом отец. А я лишь усовершенствовал некоторые детали. Мой талант к алхимии, как видишь, пригодился, — Дориан обернулся и указал на амфору в центре площадки. — Если протереть линзы телескопа специальным зельем…

Он вдруг страшно побледнел и схватился за голову. Красные пятна со щек слезли, в глазах вспыхнул ужас.

— О-о-о, великие боги! Я же совсем забыл о зелье прозрения! Если его не помешать вовремя… о-о-о, какой ужас!

Дориан бросился к лестнице. Только длиннющая грива мелькнула огненным всполохом да каблуки застучали по каменным ступенькам.

Гвендолин не улыбалось задерживаться на площадке. Она поспешила за алхимиком и застала его в лаборатории у чугунного котла, пышущего оранжевым паром. Выпрямившись и прикрыв глаза в священном трансе, Дориан аккуратно помешивал зелье длинным стеклянным половником. Раз, два, три, четыре — по часовой стрелке, пять, шесть, семь, восемь — против часовой. Потом снова по часовой и снова против. И так до тех пор, пока Гвендолин не заскучала. Дориан все мешал, варево в котле тоскливо пучилось, агрегаты на столах уныло щелкали… Гвендолин зевнула, глаза у нее слиплись.

Минул час, а то и два. Алхимик напрочь позабыл о присутствии девочки, и та, устроившись в уголке на стуле, неглубоко задремала. Разбудил ее бодрый возглас Нанну.

— Ну, как дела? Держи! — Нанну вытащила из подмышки сверток с каким-то тряпьем и бросила ей. — Там кое-какая одежда, должна подойти. А я смотрю, тебе полегчало.

Гвендолин с удивлением обнаружила, что горло и впрямь болит меньше, а кости не выкручивает из суставов.

— Дориан, все дрожишь над своим зельем? Лучше бы со списком на этот месяц разобрался, а то кое-кто из гостей уже нагрянул. При мне явился бог природного огня со свитой: целая туча саламандр рассыпалась по парку и подпалила скамейку, два клена и штаны одного из уборщиков. Все носятся как оголтелые, Кагайя чинно расшаркивается с богом, а у самой веко дергается и рот перекашивает. Айхе украдкой развлекается: поймал саламандру, заморозил и сунул за пазуху, так что жди: либо тебе притащит, либо наведет шороху в развалинах.

Дориан неодобрительно сдвинул брови и проворчал, почти не размыкая губ:

— В его возрасте я был ответственнее.

— В его возрасте ты вызвал смерч и разгромил отцовскую лабораторию.

Дориан одарил Нанну убийственным взглядом:

— Я был младше.

— Тебе было шестнадцать.

— Вот именно! А мальчику… — он запнулся, что-то подсчитывая в уме. Не прерывая его размышлений, Нанну скрестила на груди руки и снисходительно улыбнулась.

— Признаю, — проворчал наконец алхимик. — Я думал, он старше. А тебе о своем прошлом больше не скажу ни слова! Ты подрываешь мой авторитет!

Он оскорблено отвернулся, застыв над очередным котлом, в котором неистово клокотало очередное зелье. Нанну подмигнула Гвендолин, подошла к шкафу позади алхимика и залезла в нижний ящик.

— Я одолжу порошок роста, не возражаешь?

— Возражаю, — раздраженно буркнул Дориан.

— Ну пожалуйста! Позарез надо! В последний раз, обещаю.

— На прошлой неделе тоже был последний раз, и на позапрошлой, и месяц назад. А потом госпожа с меня требует ответ, отчего расперло моллюсков и откуда взялся гигантский трилобит.

— Хм, — Нанну вытащила их шкафа бутылочку с зеленым порошком и сунула в карман. — Не кипятись. Подумаешь, чуток переборщила.

— Чуток? — алхимик аж подпрыгнул от возмущения. — Это ракообразное издохло, не выдержав тяжести собственного панциря, а оно, между прочим, было в единственном экземпляре! Аmоrfо hrеnus trilоbitus! Возможно, последний экземпляр во вселенной!

— Ну уж… не нагнетай.

— Безответственность — зло! — припечатал Дориан и с возросшим усердием заработал половником. Тот застучал о стенки котла. Зелье вспенилось и поперло наружу.

— Излишняя впечатлительность тоже, — Нанну пожала плечами.

— Уйди. Вернись к работе. Не мешай мне сосредоточиться.

— Как скажешь, солнце.

— И не называй меня солнцем! — алхимик с досадой всплеснул руками. Половник выскользнул из ладони и угодил в шкаф с пробирками. По лаборатории разлетелся веер брызг. — Тысячу раз просил.

— Ладно, ладно, только не раздражайся. Спасибо, сол… Дориан. По гроб жизни буду обязана.

С этими словами она затерялась между столами и алхимическими агрегатами. Хлопнула дверь. Дориан полез за половником. Целую минуту из-за шкафа торчал его тощий, острый зад, обтянутый черными брюками.

Гвендолин развернула одежду: безразмерная хламида с широким вырезом и нечто, вроде бриджей, в поясе размера на три больше, чем нужно. Забившись в уголок, она принялась стягивать с себя сырую куртку.